Дневник Тринадцатого императора-3
Шрифт:
Во-вторых, не было еще такого совершенно необходимого для хронофотографической съемки устройства, как моментальный автоматический затвор, который позволил бы делать снимки с очень короткой выдержкой (пока выдержка исчислялась секундами, открывать и закрывать объектив можно было вручную, но при съемке со скоростью 12-14 кадров в секунду это совершенно невозможно).
В третьих, сам способ съемки на фотопластинках явно не подходил для хромофотографии; необходим был новый носитель для светочувствительного слоя - фотопленка, которую можно было проматывать с необходимой скоростью. И, наконец, еще не был изобретен сам механизм движения этой пленки.
Из описания
Еще в 1877 году выдающийся польский фотограф Лев Варнерке (большая часть его жизни прошла в России и Англии) изобрел первый в мире роликовый фотоаппарат с бромосеребряной коллоидной бумажной лентой.
В 1886 году французский фотограф Огюстин Пренс собрал хронофотографический аппарат с 16-ю объективами, приспособленный для съемки последовательных фаз движения. Для перематывания ленты Пренс придумал прорезать по ее краю специальные отверстия - перфорации, в которые попадали зубчики колеса лентопротяжного механизма. Однако бумага, как уже говорилось прежде, из-за своей грубой непрозрачной структуры была неподходящим материалом для фотографии. К тому же при перемотке она часто рвалась. Для фотопленки нужен был гибкий, прочный и в то же время совершенно прозрачный материал.
Именно такими свойствами обладал целлулоид - одна из первых в истории пластмасс, синтезированная в 1868 году американским химиком Хайетом. В 1884 году Джон Карбут стал изготовлять целлулоидные фотопластинки, а с 1889 года Джордж Истмэн стал применять в фотоаппаратах гибкую целлулоидную фотопленку.
В 1888 году немецкий фотограф Оттомар Аншютц изобрел моментальный шторный затвор, который мог снимать с выдержкой до одной тысячной секунды. Введение в практику этого затвора чрезвычайно облегчило скоростную съемку. Теперь не было необходимости создавать сложные камеры с 12-16 объективами, а можно было обойтись только одним.
Уже в 1889 году Фризе-Грин снял в Гайд-Парке свой первый фильм и продемонстрировал его на фотографическом съезде в Таунн-Холле. В 1890 году состоялась публичная демонстрация его фильмов в Королевском фотографическом обществе. Однако его аппараты были очень сложны и в этом виде не могли получить широкого распространения. Более того, за пределами Англии об его изобретении почти ничего не было известно.
В 1893 году создал свой кинетоскоп Эдисон. Этот прибор представлял собой ящик с окуляром, через который смотрел зритель. В окуляр было видно матовое стекло, на которое снизу проецировалось заснятое на пленку изображение. В том же году Эдисон организовал свою студию, в которой были сняты первые на Американском континенте фильмы - коротенькие, на 20-30 секунд демонстрации. Длина ленты не превышала 15 м. В этой студии снимались известные танцовщицы, акробаты и дрессированные животные. В апреле 1894 года в Нью-Йорке на Бродвее был открыт первый салон кинетоскопов. Заплатив 25 центов за вход, зрители шли вдоль ряда кинетоскопов и смотрели в окуляры, а служащий включал кинетоскопы один за другим. Вскоре Эдисон сделал кинетоскоп автоматическим - автомат начинал действовать после опускания в щель монеты достоинством в 5 центов.
В 1895 году свой кинопроектор и киноаппарат запатентовали братья Огюст и Луи Люмьеры, применившие
В апреле 1896 года Виктор Контенсуза и Бюнцли первыми применили в киноаппаратах четырехлопастный мальтийский крест - тот тип скачкового механизма, который преобладает в современных киноаппаратах. Контенсуза имел небольшое предприятие в Париже и был опытным механиком. Он сконструировал несколько киноаппаратов для знаменитой кинофирмы "Патэ".
Коммерческий успех нового изобретения превзошел все ожидания. (Капитал одной из первых кинофирм "Патэ" всего за 14 лет вырос в 30 раз - с 1 млн. до 30 млн. франков.)
Восемьдесят третья запись в дневнике ЕИВ Николая второго.
Вечный дефицит финансов подвиг меня на организацию одного крайне полезного и выгодного дела. Потом уже позже мне стали ясны и другие его плюсы, но сначала надо было осуществить приличные вложения, а самое главное найти сподвижников для нового дела.
Ни Ханжонкова Александра Алексеевича, ни Владислава Старевича, ни Давида Аркадьевича Кауфмана (Дзига Вертов) ни Сергея Эйзенштейна, я по понятным причинам привлечь ещё не мог. Что делать?
По технике дела, изготовлении аппаратуры, вопросов не было. Часть, отдельную деталировку я заказал в Пруссии и Британии, причём с большим запасом и на подставные имена. Часть сделали Тульские умельцы. Для сборки всего этого металлического конструктора пришлось в Измайлово ещё и небольшую фабрику строить. Это оказалось очень разумным решением, потому что не приходилось лишний раз электриков разъездами беспокоить.
В Москве, С.Петербурге, Харькове, Киеве, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Варшаве в будущем году будут закончены помещения для нового зрелища. Не хватало одного, - самого главного актёров, оператора и режиссера.
Будучи в Москве заглянул на огонёк к братьям Третьяковым. Заехал я к нему совершенно по другому делу. В 1878 году у него родиться сын Иван, но в 1887 скарлатина и менингит сделают своё чёрное дело, от которого Павел Михайлович так и не оправиться. Сами понимаете, прийти и сказать такое я не мог. Как повернутся дела в 1878 году, я не знал, а преждевременно терять России такую фигуру, как Третьяков недопустимо. Вот и заезжал я в этот дом каждый раз, в Москве бывая и все, не решаясь, этот разговор начать.
Этим вечером, мне представили русского литератора Петра Дмитриевича Боборыкина. Сам он отрекомендовался, как русский прозаик, драматург, журналист, театральный деятель. Ещё, в нашем кратком разговоре, он упомянул о том, что заезжает к Третьяковым с особенной целью.
– Есть у меня задумка, написать произведение, в котором на примере Третьяковых хочу показать попытаться зарождение в России мыслящего купца-капиталиста, я уже и название придумал "Василий Тёркин".
Тут меня как по голове стукнуло. "Василий Тёркин", это же произведение Твардовского, писанное более полувека спустя, во время войны и совсем не на купеческую тематику. Но главное, существовала легенда, что задание написать эту весёлую поэму Александру Твардовскому поручили на каком-то военном собрании, чуть ли не воинским приказом. Идея заключалась в том, что военные приказы, и я отдавать умею.