Дневник В. Разрыв
Шрифт:
— Как дела, Кэденс? — спросила я.
— Я звоню проконтролировать, чтобы ты не упоминала о своей причастности к медицинскому центру, — отчеканила она. — Мы не желаем, чтобы наша организация ассоциировалась с твоими… паранормальными явлениями.
На сегодня все.
В.
9 мая
Звонила женщина, у которой в июле 1993-го пропал муж. Она искала, как могла, даже размещала его фото на молочных пакетах и обращалась к предсказательнице, которую откопала в «арабской деревне»
— Колдунья уверена, что Фред стал жертвой самовозгорания, — рассказывала женщина, — но я думаю, что он просто сбежал, бросил меня.
Еще она сказала, что прочитала обо мне в газете и что я ее последняя надежда. Я объяснила, что не считаю себя ясновидящей. Хотя со мной и происходят подобные вещи, я не могу вызывать вещие сны произвольно, как по команде. Она все-таки уговорила меня записать ее номер и долго благодарила.
Потом позвонил еще кто-то и спросил, не помогу ли я обнаружить шахматный кубок, который он потерял.
На сегодня все.
В.
10 мая
Утром была встреча с Омаром Слаадком. Официально Роджер не будет признан виновным в двоеженстве и изнасиловании несовершеннолетней. Улик слишком мало.
— Безнадежно, — сказал измотанный Омар. — Он как тефлоновая сковородка, ничего не липнет.
Правда, есть и хорошие новости: имущество Роджера, которое он скрыл, практически у меня в кармане, так же как и полное содержание Пита.
— Вы теперь героиня, — сказал Омар. — Женщина, которая нашла Зои Хейс!
На сегодня все.
В.
11 мая
Кончено. Трухлявая семейная лодка наконец потонула. Роджер Тисдейл и Вэлери Райан в соответствии с законами штата, постановлением судьи Гарри Мендельсона теперь официально и довольно бесславно разведены.
Утром по почте пришли бумаги. Я-то думала, такие послания доставляются федеральной или курьерской почтой, ну хотя бы заказным письмом, — какая-то значительность должна быть! Вместо этого конверт просто сунули в ящик вместе со счетом за электричество, церковным «листком новостей» и каталогом женского белья.
Свидетельство о расторжении брака вместе с имущественным соглашением. Конец супружеской жизни сводится к четырнадцати листам бумаги и паре ложечек чернильного порошка. Имущественное соглашение оговаривало распределение собственности. Я получала дом вместе с меблировкой плюс джип, телевизор с большим экраном, компьютер и половину наших общих сбережений. Роджер получал свой автомобиль, дом на Черном озере, два акра заросшей бурьяном земли за городом, которую мы когда-то купили, но ни разу не обрабатывали, сломанную байдарку, два других телевизора и ноутбук. Все, что я принесла в семью (мамино столовое серебро, коллекция звукозаписей), теперь снова принадлежит только мне. Все, что Роджер принес в семью (кухонный комбайн, стерео, мерзкая деревянная маска в гостиной и еще более мерзкая деревянная вагина, вырезанная из пня), теперь, слава богу, снова принадлежит только ему.
Я пробежала глазами документ в поисках «гильотины». Так Омар называл пункт, отбирающий у Роджера скрытое под присягой имущество.
Другими словами, лжец теряет все.
Ловкий Омар вписал этот пункт в соглашение после того, как Роджер показал под присягой, что не имеет ничего, кроме нашей совместной собственности, счета в банке и нескольких ценных бумаг. Беспечный Роджер, уверенный, что мне не придет в голову выяснять истинные размеры его состояния, согласился после едва заметных колебаний.
Омар звонил полчаса назад. В понедельник мы вместе встречаемся с Либби Тейлор, чтобы еще раз пересмотреть ее досье на Роджера. Омар объяснил, что он уполномочил Либби продолжать расследование после просмотра ее первого отчета.
— У меня есть веские основания предполагать, что Роджер занимается также посредническим бизнесом через скрытые банковские счета, — объяснил он. — Я хочу убедиться, что мы ничего не пропустили.
Мне не очень-то нравится, что Омар дает Либби распоряжения без моего согласия. Учитывая его и ее гонорар, я не буду вылезать из долгов до конца дней своих. Омар уверял меня, что его «гильотинный» пункт надежен, как скала, но, боюсь, я не разделяю его уверенности.
На сегодня все.
В.
12 мая
Детектив Авила, на этот раз в качестве «зовите-меня-Майкл», сегодня позвонил.
— У вас есть вопросы по делу Зои Хейс? — поинтересовалась я.
— На самом деле нет.
Во мне радостно дрогнуло предчувствие.
— Ну и что же вы тогда имеете в виду?
— Я думаю, что мы могли бы выпить кофе где-нибудь. Познакомиться поближе.
— Да, неплохо было бы.
— Вы свободны в субботу вечером?
Изо всех сил стараясь не выдать свое нетерпение, я сказала ему, что перезвоню. Якобы нужно проверить ежедневник на предмет свиданий. Было немного совестно прибегать к такой избитой уловке, но я дочь своей мамы, которая всю жизнь меня наставляла: «Это не должно быть слишком просто!»
На сегодня все.
В.
13 мая
Сегодня впервые посетила анонимное собрание переедающих. Такое чувство, будто меня пригласили в тайное общество, — немного чудное, но в общем прикольное. Пока я не уверена, что хочу вступить в него. Во-первых, они считают навязчивое желание поесть заболеванием. Неужели я действительно больна? Или это просто дурная привычка? И кстати, как насчет воздержания? Я что, в самом деле хочу отказаться от сладкого? Когда собрание закончилось, Анна вложила брошюру мне в руку и сказала, что надеется увидеть меня еще раз на следующей неделе. Я ответила, что мне нужно время переварить услышанное.