Дневник В. Счастье после всего?
Шрифт:
— Нет, спасибо.
Глядя, как он идет к стойке, я любовалась твердыми круглыми половинками.
После кофе Майкл пригласил меня посмотреть на свой новый дом, но, помня Рекомендацию четвертую, я вежливо отклонила приглашение. Он нахмурился.
— Вы уверены? — спросил он, снимая с моего пиджака невидимые пылинки.
Поколебавшись, я улыбнулась.
— Да, уверена. Может быть, в другой раз. — Я поразилась своему самообладанию.
Майкл отвез меня домой, проводил до крыльца и долго обнимал. Поцеловал сначала в щеку, потом слегка в губы. Мне пришлось подняться на цыпочки, чтобы достать до него.
Знаю, что надо идти спать, но лучше просто посижу тут и порадуюсь.
На сегодня все.
В.
27 июня
Нэнси Куперман считает, что с такими темпами расходов я могу разориться к концу года. Она, конечно, говорила с юмором, но я приняла это за предупреждение. Нэнси прислала мне книгу о миллионерах, сказала, что это заблаговременный подарок к Рождеству. Автор пишет, что многие из богатейших людей Америки живут очень скромно. Ездят на машинах старых моделей, делают покупки на распродажах, живут в районах для среднего класса. Они богатеют, делая разумные вклады и бережливо расходуя деньги. Это не значит, что я должна вернуться ко вторичному использованию бретелек от лифчика, сказала Нэнси, мне, наверное, не стоит в следующий раз тратить двести долларов, когда ко мне в дверь постучится девочка-скаут, продающая арахисовые плитки. (Но я по-другому не могла! Мне было так жалко эту девочку! Она сказала, что никогда не может ничего продать и поэтому не выиграла еще ни один приз. А теперь благодаря мне она уж точно выиграет дом для Барби!)
Я обязательно перейму скромный стиль жизни других миллионеров… когда-нибудь. Но сперва хочу насладиться своим богатством. Могу купить любую чертову вещь, какую захочу, и никто меня не остановит. Пока я собираюсь заменить белую плитку на кухне (просто магнит для грязи) на плитку в средиземноморском стиле, которая сама по себе выглядит грубой и грязной. Такая все скроет. Но по-настоящему меня приводят в восторг маленькие радости: зимняя кепка, изящные салфетки, упаковка механических карандашей, новая пара туфель (когда их покупаешь не потому, что они нужны, а так просто).
И я обожаю саму возможность заниматься благотворительностью. Послала тысячу долларов в библиотечный фонд Питовой школы, еще тысячу — в приют для женщин. Хочу поговорить с Нэнси о пожертвовании в социальную кухню. Обожаю тратить деньги таким образом!
На сегодня все.
В.
29 июня
Сейчас почти полночь, я больше часа раскладывала пасьянс на компьютере. Крепко пристрастилась к этой игре. Я пришла к выводу, что это метафора нашей жизни.
Иногда карты, кажется, благоприятствуют тебе — все тузы разошлись по местам, короли выстроились по порядку. Но через минуту ты вмиг проигрываешь, потому что случился какой-то сбой, единственно нужная карта не выпала, и ты в тупике. А бывает, все идет так, словно ты играешь заведомо безнадежную
После нескольких лет игры я только недавно обнаружила, что можно отменить все свои действия, вплоть до первого. Если бы жизнь была так проста.
Решила позвонить С. Дж. Пэттерсон. Я еще не разделалась с Джерри Джохенсеном.
На сегодня все.
В.
2 июля
В восемь утра зазвонил телефон. Я приподнялась, яростно прочищая горло: не хотелось хрипеть, как ревущий осел, вдруг это Майкл звонит? Это был не Майкл.
— Ну, как твое свидание с красавчиком-детективом?
— Диана. Сейчас восемь утра. Воскресенье. Ты не хочешь выспаться?
— О, малыш, я тебя разбудила? Прости, пожалуйста! Ты же знаешь нас, ранних пташек. Восемь утра для меня время обеденное.
— Так я могу опять лечь?
— Нет, пока не расскажешь, как прошло свидание. Все твои мечты сбылись?
Мне стало как-то не по себе от этой череды вопросов. Понятно, Диане не могут нравиться мои отношения с Майклом. Чем меньше я ей скажу, тем лучше.
— Все было прекрасно.
— Прекрасно. Пусть так, — сказала она. — Я звоню не из-за этого. Есть новости насчет Роджера.
Я тут же проснулась окончательно.
— Расскажи.
— Он вышел из тюрьмы. Живет со своей подружкой у ее родителей. И хочет видеть Пита.
— Через мой труп.
— Но по соглашению о временной опеке ему позволено видеться с Питом. Ты не можешь изолировать сына от него.
— Да? Ты теперь защищаешь этого придурка?
— Не защищаю. Я просто говорю правду. Если ты сейчас будешь создавать препятствия, это может потом сработать против тебя, при утверждении окончательного соглашения. Попадешь к одному из судей, зацикленных на отцовских правах, и можешь навсегда потерять Пита. Я не хочу видеть, как это случится.
— Пит всегда будет со мной. — Я старалась говорить уверенно, хотя по хребту побежали мурашки. — Этого просто не может быть.
— Послушай, если он хочет увидеть Пита, не препятствуй. Это все, что я хочу тебе сказать.
И тут, словно по команде, раздался стук в дверь.
— Это ты его сюда послала?
— Кого? Роджера? Нет!
— По-моему, он стоит за дверью.
— Не открывай.
Стук продолжался, теперь уже громче. Я побежала в гостевую комнату и выглянула в щели жалюзи. Роджера не было видно, но у обочины стояла его машина.
— Мне пора, — сказала я Диане.
— Держись, малыш. Не пускай его в дом.
— Как бы не так! И не подумаю! — Я повесила трубку.
Стянула с тренажера серые тренировочные штаны, бросила контрольный взгляд в зеркало. Смыла с лица вчерашнюю тушь, прополоскала рот «Листерином» и поковыляла вниз по лестнице. Распахнула наружную дверь, но внутреннюю стеклянную оставила запертой.
Роджер стоял перед крыльцом с твердо скрещенными на груди руками. На нем была рубашка с иголочки, новые черные джинсы и новые ботинки (где он взял деньги на покупку одежды?) Светло-русые волосы были так коротко острижены, что казалось, кто-то покрасил его череп краскопультом. В правом ухе торчал тонкий золотой крючок. Вроде начал отращивать бороду.