Дневник В. Счастье после всего?

Кент Дебра

Как я поживаю? Счастлива, что развелась с Роджером, в ужасе жду решения об опеке сына. В восторге от нового романа. Страдаю от постоянного мелькания Роджера и его девицы. Боюсь, что новый судья отменит решение Мендельсона о состоянии Роджера.

— Хорошо, — сказала я.

— Великолепно! Просто великолепно!

— Нет, это неправда. У меня вовсе не все хорошо. Если честно, мне плохо. Я запуталась.

— Может быть, мы поговорим об этом? — В голосе появились мягкие отеческие нотки.

— Да.

— Тогда давайте договоримся о встрече. — Он явно ни о чем не догадывался.

— Вообще-то

я хотела поговорить сейчас, — накатила волна адреналина.

— Ну что ж, пять минут у меня есть. Говорите.

Я глубоко вздохнула. Диана сжала мне руку и прошептала: «Давай!»

— Отец Ли, вы знаете, что мы с Роджером развелись и мне принадлежит преимущественное право на опеку. Сейчас Роджер оспаривает это право. Он добивается полной опеки. И у него есть возможность получить ее. Роджер заявил, что я лесбиянка. У него есть фотографии, на которых я сижу в гостиничном номере с женщиной, которая оказалась лесбиянкой. Боюсь, что эти фотографии ставят меня в нехорошее положение. Понимаете, что я имею в виду?

— О, Вэлери, это ужасно. — Он сочувствовал мне, но не извинялся. Кажется, он действительно не представлял, что ему предстоит услышать.

— Я попыталась выяснить, где он взял эти снимки.

— И?

— И оказалось, что они попали к нему от вас.

Молчание. И наконец:

— Повторите, пожалуйста.

— Отец Ли, я сказала, что фотографии попали к Роджеру от вас. Вы их прислали моему бывшему мужу.

— Вэлери, я понимаю, на вас навалился огромный стресс — развод и все остальное… бывает, что в таком состоянии люди говорят странные вещи. Совершенно бессмысленные. Это бывает.

Вряд ли он лгал. Я была уверена, что он действительно смущен и сбит с толку. Как и я сама. Значит, Геракл Слоан солгал Диане? Я посмотрела на нее. Сверкнув глазами, она лихорадочно нашла ручку с бумажкой и нацарапала: «Он женат?»

Я кивнула. «Удачно?» — появилось на листке. Я пожала плечами. Откуда мне знать? Вспомнила: был слух, что однажды они расходились. Когда Мишель брала трубку, всегда говорила очень раздраженно. Едва ли она была примерной пасторской женой. Часто пропускала службы, почти не принимала участия в церковных делах. Диана опять накарябала: «Может, фотки послала жена?»

— Отец Ли, я верю, что вы не имеете к этим снимкам никакого отношения. Я вам верю. Но я вынуждена спросить еще вот что: не могла ли ваша жена как-то участвовать в этом деле? Как вы думаете?

Повисло долгое молчание.

— Отец?

— Да, возможно, — с трудом выговорил он.

Я показала Диане большой палец.

— Вы не возражаете, чтобы я с ней поговорила?

— Мы разошлись. Опять. Сейчас я даже точно не знаю, где она.

— Отец Ли, вы не можете объяснить, зачем ваша жена следила за мной в мотеле? Пожалуйста.

Пастор уткнулся в трубку и прошептал:

— Я не могу сейчас об этом говорить. Не здесь. Может быть, мы где-то встретимся?

Вечером он должен был готовиться к собранию церковного совета и до завтра вырваться не мог. Мы договорились встретиться в «Пони» в одиннадцать утра.

Положив трубку, я отчаянно захотела что-нибудь сделать, что угодно, просто

почувствовать, что еще могу влиять на свою жизнь. Хотя бы выйти в Интернет и поискать что-нибудь о Мишель Ли. Может, найдется ее адрес электронной почты, телефонный номер, полицейские сообщения — кто знает?

— Брось, — сказала Диана. — Не трать время попусту. Найдешь кучу сайтов о каком-нибудь ландшафтном дизайне. Подожди, я тут принесла кое-что. Сейчас займемся.

Она потянулась к своей огромной сумке. Я в ужасе застыла.

— Да не бойся, дурашка. — Диана заметила выражение моего лица. — Ничего тут такого нет. Вот, иди посмотри.

И достала толстую белую свечу, пучок какой-то сушеной травы, коробок спичек с красными головками и тяжелое распятие.

— Что это все значит?

— Это все, что нужно для очищения дома. Все, кроме священника. Но меня уверяли, что этот набор «Сделай сам» работает не хуже.

— Слушай, ты вообще о чем?

— О злых духах, малыш. О темных силах. — Диана чиркнула спичкой о подошву ботинка и зажгла белую свечу. — И о Роджере тоже.

— Ты шутишь, наверное. Занялась черной магией?

— Не то чтобы… — Диана выключила лампочку над плитой. — Но я на самом деле верю, что старые любовники и мужья оставляют за собой дурной шлейф. Знаешь, как запах. Душок. — Она открыла окно в гостиной, впуская в комнату ароматный воздух. — Так что я полезла в Интернет поискать ритуалы очищения. Это такая смесь магических действий, но надеюсь, она сработает.

— Боже.

— Слушай. Это будет забавно. — Диана зажгла пучок травы от свечки, дала погореть несколько секунд и задула. Пучок начал куриться, как ладан. — Это шалфей. Купила в «Товарах для здоровья». Теперь закрой глаза.

— Нет.

— Ну, Вэл. Помоги мне.

Один глаз я закрыла крепко, сквозь второй чуть подсматривала. Диана водила пучком над головой, выписывая по комнате спирали. И пела:

— Солнечный ворон, приди, где б ты не был, дом мой очисти, и землю, и небо, прочь злые духи, мороки навьи, чистой душою вас заклинаю: ночь станет вам и покрышкой и дном, нечисть и мрак да покинут мой дом, солнце уже закатилось за холм, япата, япата, япата хом! Я заклинаю именем Божьим — сгинь в пропасть ада, Тисдейл Роджер!

Здорово? — Она оглянулась. — Я это сама сочинила!

Танец кончился затейливым изгибом. Диана повернулась к свече, шумно ее задула. Опять глубокий вдох и шумный выдох.

— Чувствуется, да?

— Что чувствуется?

— Что нечистый дух Роджера исчез. Воздух как будто стал чище, да?

Я скорчила гримасу и пожала плечами. Но по правде говоря, она была права.

На сегодня все.

В.

18 августа