Дневник Великой Отечественной Войны Боровиковой Александры Никифоровны
Шрифт:
Во время вчерашней бомбежки Невского, И. Анакин мылся под душем, и вот, когда послышались взрывы, он с намыленной головой одел свои штанишки, пиджак, выбежал, даже не застегнув штаны, и спрашивает у Фофановой, где стреляют.
А ещё корчит из себя героя, то он видел самолет, который кружился от Московского вокзала к Финляндскому, и обратно, и вот, тогда-то он сбросил две бомбы на Невском.
Вот врун-вояка, лучше бы молчал.
Когда же он это рассказывал, я нахохоталась.
Сегодня
В 16 часов слушала митинг женщин, в общей борьбе с фашистами.
Митинг транслировался из Москвы.
Выступала Гризодубова, Троицкая, Барсова, Долорес, Ибаррури, и др.
Митинг длился с 16 до 19:30 вечера.
Вечером с Воеводиным вытянула кружку пива.
Ночую сегодня одна на галёрке (*Верхний ярус в театре с дешевыми местам), цех не работает.
Вот, пишу эти строки, далеко слышно 4 удара, вероятно, артиллерия.
Попов сегодня опять предлагает мне квартиру Факторовича.
Очень не хочется переезжать, главное, не нравятся соседи – Воеводин и Анакин.
Не хочу переезжать.
Ну ладно, Саша, спокойной ночи.
8/IХ. Пробудилась в 6 часов, но потом, прослушав радио, прикорнула до 8 часов.
Шли бои по всему фронту.
В последнее время не плохие сводки, немцев крошат, и крошат.
Когда-нибудь, да их перекрошат, в основном, а остальные поймут мощь и непобедимость нашей страны.
В 10:02 дали «В.Т.».
76-ая тревога по счету.
Прошла спокойно, даже не слышно зениток.
Но погода была пасмурная, следовательно, опасная для немцев.
Фашистские стервятники воровски в такую погоду пробираются в город.
Говорят, вызвали Ив. Анакина в военкомат.
Ей богу, очень хочу, чтобы взяли его в Армию.
Такой трусишка на деле, а на словах – герой.
Ещё вчера этот герой высказывался, что снаряды летят без всякого свиста.
Тоже вояка, а ещё авторитет Фабрики.
Сижу, пишу, и что-то хочу сладкого.
Залезла в ящик, к своим запасам, которые берегла для знакомого.
Раз не пишет, то пусть не пишет, ну его.
Наверное, я испугала его последним письмом.
Ведь надо же что-то писать.
Раз мне бойкот, я ему тоже невестка, всегда в отместку (*Фразеологизм: невестке в отместку – назло кому-либо; мстя за что-либо).
Вчера Катя рассказала анекдот:
Одна женщина очень часто беременела, и решила обратиться за помощью к врачу.
Врач ей прописал пить крем-соду.
Вышла она от него, и вспомнила, что не спросила, когда пить, до, или после.
Вернулась. Врач и говорит, пей вместо …
(*Текст обрывается).
Сижу,
Что-то отвыкла я совсем от дому.
У меня здесь хорошая койка, и два матраца.
В 18:32 дали «В.Т.», такой был ураганный огонь.
Я очень любопытна, бегаю с телефоном и трубкой в руках, по кабинету.
Вдруг, летят три фашистских самолёта, по направлению к Смольному, ну и шла же по ним пальба.
Всё небо было усеяно дымками от зениток.
Но фашистские, стервятники спокойно, плавно, с выключенными моторами двигались вперёд.
С вышки сообщили, что очень большой пожар в направлении Московского вокзала.
Павел Николаевич Ерофеев предполагал, что горит “Красный Нефтяник” (*Здесь был сосредоточен один из основных запасов нефтепродуктов для Ленинграда. В 46 наземных резервуарах емкостью от 30 до 5000 кубических метров хранились бензин, керосин, масло).
В 19:06 Ив. Анакин сообщил, что в направлении Васильевского острова виден пожар в 4-х местах.
Я сама смотрела в окно, и видела клубы дыма в Московском районе.
Чёрт его знает, всё же прорвался.
Вот как раз, как летели эти самолёты, и бил сокрушительный огонь зениток, на вышке сидели только две девчонки.
Из начальства кто-либо боялись показаться на вышке.
Рабочих отправили всех в бомбоубежище.
Мне пока что-то не страшно, что будет впереди – скажу и напишу в свой дневник.
Небо заволакивается дымкой.
Появились наши самолёты в воздухе.
Вечером сообщили мне, что летало 11 вражеских стервятников.
Ударов сбрасываемых бомб не было слышно.
Это можно сказать, было первое боевое крещение Ленинграда.
Ох, какая была паника у нас на Фабрике, не только у женщин, и мужчин, но и у руководителей Фабрики.
Даже говорили не своим языком, Анакин с Соколовым пошли на вышку, и пока они поднимались, стрельба усилилась, и они не показали носа, пока всё стихло.
Ох, и смех же был над ними.
Я лично очень злилась на себя, что не могу отойти от телефона.
Ей богу, в самые жаркие минуты, полезла бы на вышку, ведь я любопытна, мне всё надо видеть самой.
Из Штаба сообщили, что налёт был в количестве 44 самолетов.
Я во время «В.Т.» крадучись, слазила на вышку, посмотрела на Боровую.
Пока жива.
Потом пришла к себе, позвала Нюру Курочкину, и давай варить картошку.
Мне же Соколов поручил посмотреть по территории, нет ли листовок.
Было уже темно, и ничего не видно.
Угостила картошкой Титова, и Попова.
Потом с Титовым мы пошли на вышку.
Только поднялись на 4-й этаж, снова «В.Т.».
Я всё же поднялась, кругом темнота, но везде и всюду работали прожекторы, но это-по-моему, очень хороший ориентир для врага.