Дневник юной леди
Шрифт:
Вадик потерся щекой о мое плечо и смиренно сказал:
– Давай на выходных съездим в Петергоф?
– Давай, я так давно там не была! Возьмем фотик, бутербродов и...
– Вот и чудесно, – он снова закрыл глаза и, по всей видимости, собрался дальше дремать.
Ну и ладно! Для меня и такой короткий разговор ого-го, какая радость! Да и наверняка вся эта значимость болтовни преувеличена! Говорить можно с кем угодно, а вот целоваться хочется далеко не с каждым!
Не люблю вот так себя успокаивать, ломать свои убеждения и притягивать их за уши к ситуациям, но последнее время делаю это постоянно. Ну и что?! Это притиркой
Я зажмуриваюсь. Надоели мне эти оправдательные мысли! Чувствую себя адвокатом со стажем! Ну почему я должна постоянно всех оправдывать? Почему бы окружающим просто не стать нормальными?! Трудно быть этаким самородком среди груды камней. Самородок стать булыжником не может и не хочет, зато булыжники вполне реально покрасить золотой краской! Если постараются – за слиток золота сойдут.
Водитель врубил музыку на весь автобус. Стало веселее. Ребята загудели, девчонки с третьего отряда даже начали подпевать.
Ужасно! Воют, как нетрезвые колхозницы. Нет, колхозницы сами по себе мне нравятся, а вот пьянство... Леди, конечно же, не пьют. Это ниже их достоинства. Ведь никогда не знаешь, где тебя подстерегает опасность, поэтому мозгу расслабляться нельзя, а то обеими ногами в лисий капкан – раз, а потом... потом останется только выть, как девочки из третьего отряда.
Заиграла приятная мелодия. Скрипка, фортепиано и еще что-то...
Интересно, кто это поет? У Вадика, может, спросить? Лучше не буду. Подумает, что я совсем отстала от жизни. Невежество, оно и в Африке невежество. Вот приеду домой и поищу в Интернете.
Все-таки плохо действует на меня печальная мелодия, мне поесть не давай – дай пораскаиваться. Вот и сейчас в голову назойливо лезут мысли про ранее обдуманный самородок и булыжники.
Ну что поделать – люди не идеальны! И даже я – Я! – тоже не совсем... ну, то самое... конечно, лучше многих, но... да чего уж таить, я тоже пока не идеальна! А булыжники – это неплохо, и булыжники нужны, просто они другие. Хотя почему я возомнила, что кто-то там булыжник, а я самородок? Не слишком ли это самонадеянно? Возможно... но я ведь никому ничего не доказываю, как хочу, так и думаю, это мое дело! У-у-у... Все, надоело! НИКТО не булыжник! Но пусть каждый человек называет себя как хочет, все равно никому от этого ни горячо, ни холодно, а капелька похвалы и мелкой зверушке приятна. Только зверушка сама себя похвалить не может, человек – другое дело. Именно поэтому он наверху пищевой цепочки. Хвалить себя нужно чаще, тогда и мамонт будет на обед, и томагавк самый лучший, и вигвам крепкий, и шкура самая моднявая. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит! А если кто-то похвалит – всегда хочется больше!
Автобус остановился.
Город! За окном самое настоящее метро! Как же тут все пестрит и сверкает: вывески кафешек, рекламные щиты и сине-белые зонтики над холодильниками с мороженым. Здравствуй, мороженое! Радуюсь, как будто маму увидела!
Вадик первым полез к выходу, а я осталась на месте. Леди никогда никуда не спешат. Поспешишь – людей насмешишь. Если вдуматься, то нынешнему человечеству грех совершать ошибки, ведь в пословицах и поговорках есть ответы абсолютно на все вопросы! Самое главное, дорасти до четырех лет, научиться бегло читать, и-и-и... все – мир у твоих ног! Существует лишь одна-единственная беда, все умницы очень быстро
Неожиданно передо мной появилось лицо Донских. Я резко отпрянула и от злости за свой испуг прошипела:
– Чего надо?
Саша поморгал. Я тоже.
Зачем он так близко ко мне наклонился? Совсем спятил?
– У тебя тушь размазалась, – сказал он, отстранился и зачем-то пошел в конец автобуса.
Почти все уже вышли. Я хотела поискать зеркальце, подправить тушь, но вовремя вспомнила, что вообще не накрасилась сегодня.
Какая тушь? У него с головой не все в порядке? Ненормальный! Ну и друга себе Рома нашел.
Саша снова прошел мимо, но на этот раз даже не посмотрел на меня.
Я степенно вышла из автобуса, вдохнула полной грудью, как привыкла в лагере, и задохнулась.
Ну и копоть! Как же тут дышать?! Как тут жить?
Я обнялась с Жанной, кивнула на прощанье Оксане и подошла к Вадику.
– Ну что... – я специально недоговариваю, хочу, чтобы он проявил инициативу.
– Пока, – Вадик протянул мне руку для пожатия.
Он прикалывается, что ли?
Я игнорирую его руку и крепко обнимаю.
– Позвонишь вечером?
– Угу, – он тоже меня обнял.
– Будешь скучать? – спросила я и затаила дыхание. Я еще никогда не задавала ему таких провокационных вопросов, все боялась повторить Алькину ошибку, когда та пыталась выбить у него признание в любви.
Вадик как-то нехотя улыбнулся.
– А ты будешь?
Ну разве это честно – переводить стрелки? Я первая спросила!
– Я буду, – решительно говорю я.
Чего врать и увиливать, ведь это правда! Мне кажется, я уже начинаю скучать, а тут еще прощание какое-то холодное выходит.
– Тогда и я буду, – кивнул Вадик.
Тогда? Как это? Дашь на дашь, что ли? Нет, так не может быть! Ведь тот, кто любит, будет скучать, даже если по нему скучать не станут. Скучать – это не просто слово из семи букв, это ощущение – оно или есть или нет. Третьего не дано!
А может, не надо цепляться к словам? Не все парни умеют делать красивые признания, некоторые вообще стесняются всех этих ути-пути.
Молчание затянулось. Стоим друг перед другом как дураки.
Почему он не поцелует меня? Или в городе ему неловко каждые пять минут лобызаться? Неужели тут все по-другому? Да, конечно, в лагере и воздух чище, и природа располагает к возвышенным чувствам, но... смешно просто! Сколько можно задавать самой себе вопросы, пора бы уже спросить у него.
– Как насчет того, чтобы поцеловать меня?
Несколько агрессивно получилось, у него аж зрачки расширились.
– Можно... – Вадик шагнул ко мне и поцеловал.
Нет, нет и еще раз нет, я не думаю о мерзком слове «можно», под которым змеей притаилось великое одолжение. Мне вдруг подумалось: «Как же давно я не мечтала о нем... О НЕМ – о Моей судьбе!»
У меня все хорошо! Солнце светит, трава зеленеет, мой любимый парк в послеобеденной дреме, даже мохнатые толстяки шмели забрались в цветы и ни жу-жу. Птицы устали петь, а дети скакать на батуте, муравьям надоело обследовать мои кроссовки, а голубому воздушному змею парить на собачьем поводке. Он упал и больше не хочет лететь. Все равно маленький хозяин не отпустит ввысь, вслед за перистыми облаками. Гадкий мальчишка!