Дневник Жеребцовой Полины
Шрифт:
Это зелье русские военные берут ежедневно.
Недавно во дворе раздалась автоматная очередь. Без причины с поста «Вышки» военные расстреляли собаку с маленькими щенками. Они искали еду у мусорного бака. Бак стоит от нас через дорогу, у здания с российскими военными.
В это время (16:30) мама, я и соседи сидели во дворе на скамейке — совсем рядом.
Соседи дружно бросились наутек, а маму затрясло от негодования.
Она заорала на солдат с «Вышки».
–
К моему счастью, военные не ответили.
Скоро Новый год!
3 января начинается сессия. Проблема: нужны деньги на дорогу до Института.
На каратэ произошел инцидент. Марьям, отвлекая внимание, спросила:
– Ты не знаешь, где моя сумка?
Когда я отвернулась поискать ее сумку, она нанесла мне удар в живот.
Я сразу выдала ей «ответ». Было обидно.
Мы друзья?
Вечер
Негромко стучит пожилой чеченец, наш сосед Анкел Бенс.
Он делает крохотные отверстия в общей с нами стене.
Интересно, для чего? Подслушивать? Или чтобы разрушить ее?
Внезапность — часть победы.
Анкел Бенс живет, как и мы, на третьем этаже, но в подъезде рядом.
Вчера ночью неопознанный мной гражданин лез по нашей оконной решетке!
Решетке третьего этажа, стремясь попасть на четвертый — в чужую, запертую квартиру!
Знакомый голос Анкел Бенса давал со своего окна указания: куда лучше ставить ногу и за что следует держаться руками.
Сегодня выяснилось: из квартиры на четвертом этаже украли трехлитровые стеклянные банки.
Продолжаю
Я написала стихи и хочу отдать их твоим страницам, Дневник.
Позволь выразить тебе благодарность за то, что всегда был лучшим другом.
Только тебе я могу доверять.
Я елку нарядила, как когда-то,
В далеком и кровавом декабре.
И вспомнила российского солдата,
Убитого осколком во дворе.
Торжественное слово «ополченцы»,
В нем дух свободы, юности, мечты.
И сильные, бесстрашные чеченцы,
Штурмующие яростно мосты.
Тот
Как мародер приплясывал с мешком!
И труп ребенка на руках мужчины,
И женщину, накрытую платком.
Все это перед взором пролетело,
Я окна распахнула – тишина!
А сердце все страдало, все горело
В огне со страшным именем «Война».
25 декабря 2002
Была в гостях у Тодди. Мы пили чай с коржиками.
Что предлагал, на что сманивал?! Шучу, конечно.
Он — корректен. Но повторил: «Если дашь согласие стать моей женой — мы уедем. Здесь жить не дадут». Эти слова были так сказаны, что я поняла, — правда.
Мне от такого лестного предложения стало плохо. Тодди 52 года, как моей маме!
Сразу вспомнилась картина «Неравный брак» художника В. Пукирева. Вот наш портрет!
– Это выход! — сказала мама, узнав обо всем и сразу повеселев. — Будешь, сыта и одета!
Но я ответила:
– Нет! Я всего в жизни добьюсь сама.
Ко мне приходили девчонки из Института. Они писали контрольную. Помогала им. Они попросили на память мои стихи о Грозном. Конечно, написала.
Вчера я впервые покрасила волосы. Рассчитывала стать блондинкой. Оказалась — рыжей! Купила себе зеленые тени для глаз.
Наверно, поэтому хозяин книг Тодди так бежал за мной по улице, провожая, домой.
Обычно я не крашусь.
У соседки Чувырлы с четвертого этажа — горе.
Ночью военные в масках забрали ее зятя. Мужа Натали-Малики.
Перепутали с другим парнем. Одинаковыми оказались имена, а фамилию не спросили!
Это потом выяснилось. Говорят, его уже нет в живых.
У Малики-Натали через неделю должен родиться ребенок!
Полфат.
29 декабря 2002
27 декабря в пятницу (14:34) на остановке «Автобаза», взорвали Дом Правительства. Погибли люди! В основном сотрудники из обслуживающего персонала. Никого из большого начальства на месте не оказалось! Тема для расследования?
По одной версии, это сделали смертники-ваххабиты, заехав во двор на двух машинах, одна из которых точно была КамАЗ.
По другой версии — здание обстреляли ракетами со стороны совхоза «Родина».