Дневник. 1873–1882. Том 1
Шрифт:
Возвратившись с панихиды домой, я застал у себя многочисленное общество. Много говорено было о покойном фельдмаршале, сообщались разные слухи о замещении его, толковали о новых затеях и интригах шуваловской шайки и т. д.
7 января. Понедельник. Большой парадный обед во дворце для английских принцев.
8 января. Вторник. Утром отпевание покойного фельдмаршала графа Берга в протестантской церкви Святого Петра, откуда погребальная процессия направилась по Невскому проспекту и Большой Садовой к станции Варшавской железной дороги. Государь с наследным принцем Валлийским и прочими принцами провожал процессию верхом до Пажеского корпуса.
Прямо с похорон я поехал во дворец
Однако ж когда разговор обратился снова к вопросу о замещении покойного графа Берга, оказалось, что прежнее мнение государя, так положительно высказанное в воскресенье, уже поколебалось. Я предвидел это вследствие разговора, который имел вчера утром с графом Шуваловым в Государственном совете. Он мне доказывал выгоды отделения гражданской власти от военной и указывал на статс-секретаря Набокова для занятия должности генерал-губернатора в Привислянском крае. Сегодня точно то же услышал я и от государя.
Я возражал и отстаивал прежнее предположение его величества. Позвали Набокова, который произнес целый спич в пользу означенной шуваловской идеи, причем, конечно, прикинулся вовсе не подозревающим, что вопрос касается лично его самого. Государь объявил нам, что завтра будет по этому предмету совещание. Мы вышли с Набоковым в другую комнату и там еще долго спорили. Тот же разговор возобновился потом и в Комитете министров с графом Шуваловым и Тимашевым; я попробовал отклонить их от злополучной мысли разделения власти в Варшаве. Узнал я, что великие князья, присутствовавшие утром при докладе, вполне согласны с моим мнением.
По окончании доклада государь возвратил мне мою записку о Медико-хирургической академии, сказав, что всё изложенное в ней ему известно и он все-таки желает, чтобы мы (министры внутренних дел, народного просвещения и военный) обсудили вопрос; в случае если не придем мы к соглашению, его величество решит по своему усмотрению. По всему видно, что дело уже проиграно; однако ж попробую еще раз вступить в переговоры с моими противниками, хотя и знаю вперед, что всё напрасно.
В Комитете обменялся я несколькими словами с Тимашевым, а вечером послал ему записку для прочтения. С ним все-таки приятнее вести дело, чем с желчным и угловатым графом Толстым.
В Комитете министров обсуждалось предположение графа Шувалова о новой амнистии полякам по случаю предстоящей свадьбы в царском семействе [24] . Странно, что при всяком подобном торжественном событии оказываются новые милости и льготы одним только преступникам и почти исключительно полякам. Эту мысль заявляют многие, но тем не менее в Комитете почти не было возражений на шуваловский проект.
Заседание Комитета дало мне предлог, чтобы избегнуть дальней поездки на станцию Варшавской железной дороги для встречи германского наследного принца [Фридриха-Вильгельма] и принцессы [Виктории-Адельгейды]. Та же причина помешала мне ехать с поздравлением к генерал-адъютанту Лутковскому, который сегодня празднует 50-летний юбилей службы. Однако же я должен был участвовать в обеде, данном ему в ресторане Бореля членами Военного совета и некоторыми другими сослуживцами.
24
Замужество великой княжны Марии Александровны. – Прим. ред.
9 января. Среда. В 11 часу утра государь собрал у себя нас троих – графа Шувалова, Набокова и меня, чтобы снова посоветоваться относительно назначения нового начальства в Варшаву. И граф Шувалов, и Набоков по-прежнему настаивали на разделении властей, имея в виду назначить генерала Хрущова исключительно военным начальником, а самого Набокова – гражданским генерал-губернатором. Мне казалось, что вначале государь был в колебании; но после моих довольно пространных объяснений он заявил, что вполне разделяет мое мнение о невыгодах разделения власти в таком крае, какова Польша. При всем том, нельзя было не согласиться, что личность генерала Хрущова во многом не соответствует условиям предназначаемого ему поста. Он не имеет ни тех способностей административных [ни твердой воли], ни тех внешних качеств, какие требуются от представителя русской высшей власти в передовом пограничном крае; так, между прочим, он не знает ни одного иностранного языка.
Государь намеревался было сегодня же вытребовать сюда генерала Хрущова, чтобы лично переговорить с ним о будущем устройстве управления в Привислянском крае; но потом разговор свернул на другую личность – на генерала Коцебу, который соединяет в себе качества, недостающие генералу Хрущову, хотя в военном отношении пользуется менее завидной репутацией. Насколько назначение Хрущова было бы приятно для армии и насколько он оказался бы слабым в гражданской администрации, настолько же Коцебу был бы более подготовлен к этой последней роли и мало симпатичен войскам. В заключение разговора государь сказал, что пошлет за генералом Коцебу и переговорит с ним лично, однако всё же выразил сомнение в том, позволит ли генералу здоровье принять на себя новое тяжелое бремя.
При выходе из государева кабинета нашел я в приемной всю свиту прибывших вчера иностранных принцев; мы друг другу отрекомендовались, а потом я заехал расписаться у обоих наследных принцев: германского и датского. Первый помещен в Эрмитаже, а последний – в Аничковом дворце.
Сегодня же был я на панихиде по великой княгине Елене Павловне по случаю годовщины ее кончины.
10 января. Четверг. Решено окончательно назначение генерала Коцебу в Варшаву со званием генерал-губернатора и командующего войсками. В Одессе остается генерал Семека в звании командующего войсками округа; генерал-губернаторство же там упраздняется. По этому предмету было совещание у государя: после моего обыкновенного доклада в кабинет позвали графа Шувалова, Тимашева и Набокова, а потом и графа Адлерберга как министра двора (по случаю некоторых сокращений, предположенных в Варшаве в придворном штате тамошних дворцов). О новых назначениях приказано мне внести в завтрашний приказ.
Итак, вопрос о замещении должности, оставшейся вакантной за смертью графа Берга, разрешился проще, чем сначала предполагалось. Хотя личность генерала Коцебу и не вполне удовлетворяет желанным условиям, однако же решение это я все-таки предпочитаю всем другим обсуждавшимся предположениям. Боюсь только, что вопрос решен ненадолго: поборники разделения властей не считают себя побитыми; они прямо говорят, что назначение генерала Коцебу есть только переходное положение, которое впоследствии облегчит исполнение поддерживаемой ими комбинации.