Дневник. Обратная сторона победы
Шрифт:
Рейнард лежал на моей постели и был раздет до пояса. А Малфой деловито вытаскивал ремень из его брюк, под моим чутким руководством. Я стоял невдалеке и читал, точнее пытался читать, пергамент, презентованный мне Лексом. Потом перевернул его, потом перевернул еще раз. Затем, плюнув прямо на пол, я выдал:
– Да хрен с ним, по ходу разберусь. Малфой, обыщи его тщательней, у него на щиколотках и голенях ножи могут быть прикреплены, и на бедрах тоже.
– Что под штанами? – кое-как выдал пьяный в дым Люциус.
– Ага, под штанами.
–
– А хрен его знает, он этот, как его… параноик. У меня вот только один на правой щиколотке. Малфой, тщательно его прощупай, на теле не должно быть ничего металлического.
– А может мы его просто догола разденем? – Люциус у нас на редкость практичный тип, слов просто нет.
Я всерьез в течение минуты раздумывал над этим диким предложением. Потом Рей закашлялся и залил всю кровать кровью. Я тряхнул головой, и жутко растягивая слова, проговорил:
– Да ладно, ты всё с него снял металлического? – я оценил небольшой арсенал, который Люциус сумел добыть и, почему-то покачав в очередной раз головой, как волшебник в цирке достал миниатюрный метательный нож откуда-то из-за спины Рея. Удовлетворенно хмыкнув, я повернулся к Люциусу, - палку его подальше убери. Мне нужно, чтобы у него грудь была голой, его задница меня не интересует, я же не Эйвери. Давай уже приступим, а то, что-то он мне не нравится.
– Убей меня, Сев, всего два слова, пожалуйста, - прохрипел Мальсибер. Странно, а мне казалось, что он был без сознания.
Я, проигнорировав его просьбу, сел на кровать прямо Рею на ноги, зажав их бедрами, и достал свой кинжал.
Когда я сделал первый разрез у него на груди прямо над правым соском, Рей вдруг заорал.
– А-а-а… Отпустите меня! Сев, слезь с меня, мне больно! Уроды, да скажите же наконец эти два гребанных слова!
Я прервал свои издевательства над телом друга и голосом не терпящем возражений приказал:
– Люц, заткни ему рот, он меня отвлекает!
Малфой сидящей у Рея в изголовье попытался закрыть ему рот рукой, а я снова принялся что-то вырезать у него на груди.
– Отпустите меня, уроды! Дайте мне спокойно сдохнуть! – Рей принялся из последних сил вырываться, пытаясь схватить меня за руки и убрать нож.
– Да, что ж ты вырываешься, придурок! Люц, держи ему руки, и заткни его уже чем-нибудь!
Люциус подошел к делу творчески. Он просто заломил Мальсибера, и крепко привязал его руки к изголовью кровати. Затем оторвав полоску ткани от простыни, он быстро скрутил её в жгут и этим своеобразным кляпом заткнул Рею рот. Все то время, пока я вырезал на его практически уже мертвом теле какие-то символы, их было пять, Люц гладил Рея по волосам и пытался успокоить.
– Тише, тише Рей, сейчас тебе будет не больно. Наверное тебе будет хорошо. Я понятия не имею, что он хочет с тобой сейчас сделать, но думаю, хуже уже все равно не будет.
– Ты уверен, что делаешь все правильно? – обратился ко мне Люциус с любопытством глядя на мои манипуляции.
– Почему нет? На первый взгляд это не сложнее, чем пентаграмму начертить.
– А, ну если ты это сравниваешь с пентаграммой…
А Рейнард все еще пытался
– Да не вертись, ты. А то, я сейчас тебя вырублю, чтобы не мешал.
Рей был уже на грани жизни и смерти, когда я закончил заниматься увлекательной резьбой по телу.
А потом…
Я разрезал свою руку, и направил её таким образом, чтобы кровь попадала на разрезы, которые я сам же и нанес. Одновременно с этим я стал негромко напевать. Это было совсем не похоже на заклинание. Я сам раньше никогда не слышал ничего подобного. Язык, на котором произносились слова, тоже был мне незнаком. Не было никакой обычной уверенности в произношении заклятья, это больше напоминало… просьбу? Я кого-то о чем-то просил? Если даже это так, то меня услышали. Каждый надрез на коже Рея, особенно в тех местах, куда затекала моя кровь начал светиться. Я откинулся назад, и слегка запрокинул голову. А в комнате в это время бушевала моя магия. Она именно бушевала, казалось, что её можно потрогать руками.
Тем временем моё заклинание-песня достигла своего пика. Потоки магии вдруг стали видимы совершенно отчетливо и, свернувшись в какие-то подобия жгутов, просто ворвались в тело Рейнарда через символы на его груди окропленные моей кровью.
Обряд проводимый над Люциусом был другим и в общем-то мне знакомым, хотя бы по описаниям. После всего, я просто ненадолго отключился, чтобы придти в себя от стука в дверь, чтобы с раскалывающейся и ничего этого не помнящей головой встретить Альбуса.»
– Эван? – было довольно забавно видеть, как один из сильнейших магов глупо хлопает глазами, глядя на сидевшего рядом невозмутимого сквиба.
– Что, Эван?
– Он был очень сильным магом, очень. Он…
– Мне так не показалось. Это было даже немного скучно. К тому же лорд Мальсибер оказался таким занудой. Ну вот какой мужчина будет так долго и нудно просить сохранить ему его никчемную жизнь? Уизли читайте.
========== Глава 13. “Повседневность” ==========
«20 февраля 1996 года.
Это случилось через пару дней после отвратительного, ужасного дня Святого Валентина, в который я, под громкий гогот Малфоя, сжигал в камине любовные послания от старшекурсниц.
– Что, Сев, твоя иллюзия, которую ты как броню носишь, не помогает против этого?
– и он махнул рукой на очередное послание, появившиеся из-под двери.
– Это интернат, Люц! И я здесь единственный мужчина, заметь, не прыщавый переполненный гормонами подросток, а мужчина, которому меньше ста лет. Не считая Хагрида, конечно. Даже у тебя бы нашлась парочка воздыхательниц, если бы ты, что-нибудь преподавал в Хогвартсе, даже маггловедение! – я уже готов был взорваться, но Люц быстро меня отвлек, предложив сыграть в шахматы.