Дневник. Предназначение

К. Ирина

Гелицио: Всё дело в том, что юные расы, очень эмоционально чувствительны. Вы легче поддаетесь эмоциям и ощущениям, окунаясь в них с головой. Любите, так всем нутром, ругаетесь с боем посуды, ненавидите до дрожи в коленях. Зачастую эмоции берут над вами верх, даже если вам кажется, что вы не эмоциональный и спокойный человек. Поэтому юные расы более подвержены изменениям. У вас впереди ещё тысячелетия эволюции, развития, совершенствования и ваши чувства будут либо на вашей стороне, либо играть против. Всё зависит от вашего выбора. У нас же, всё более примитивно, что ли. Чувства стоят далеко не на первом месте, хорошо ли это? Я не думаю. Но уже ничего не изменить, обратного пути нет. Поэтому никогда не считал нашу расу пиком

эволюции человека, для меня это скорее дно. Но я не теряю надежду изменить хоть что-то на нашей уже новой планете.

Заиграла быстрая и весёлая музыка, Гелицио, взяв меня за руку, потащил на танцпол. Не в силах отказать, я поплелась вслед за ним, хоть ноги и предательски гудели от безумно не удобных босоножек, отчего вместо расслабления в танце, я была полностью напряжена. Всем своим видом я пыталась не показывать острую боль в ступнях, но с каждой секундой не замечая, я опиралась на Гелицио всё сильнее и сильнее. Это отвратительное состояние начинает выводить меня из себя.

Гелицио: Тебе же сказали, не стесняться.

И вправду. Сколько можно. Лёгким движением я расстегнула обе застежки и с ощущением неимоверной лёгкости избавилась от неудобных туфель, отбросив их в сторону. Теперь я кажусь ещё ниже, на фоне остальных, а Гелицио я и вовсе носом упиралась прямо в грудь. Но поддерживающей улыбкой, он придал мне уверенности.

Гелицио: Мы с Адамом одного роста, привыкай.

Прошептал он мне на ухо. От чего на душе стало ещё теплее и спокойнее. Вечер казался замечательным. Забыв обо всём мы, погрузилась в танец. Иногда, краем глаза я наблюдала на себе недовольные взгляды охотниц этого вечера и Софии. Надеюсь, они не накудахчут ей всякой ерунды. Она знает, кому принадлежит моё сердце и душа.

Гелицио: Я очень долго пытался исправить Софию, привить ей нашу культуру общения, поведения, но стоит нам вернуться на Ниаго, она тут же подвергается влиянию своих подруг. Я не против дружбы, ведь сам имею немало друзей, но искренние люди, поддерживающие, уважающие, любящие, никогда не будут идти против твоего выбора, не станут перечить, вселять сомнения и сомневаться сами. Я не вправе запрещать ей общаться с ними, хоть и последствия этого общения очень долго и утомительно исправлять.

– Думаю, они так поступают, потому, то сами по-настоящему несчастны, но пытаются скрыть это любой ценой, не замечая, как вовлекают в свое одиночество близких людей. Когда сердце и тело чем-то увлечённо, неважно любовь это или любимая работа, хобби, это не дает возможности и времени переключать внимание на чужую жизнь.

Гелицио: Не попадись на их манипуляции. Они коварны, но ты права, по-своему несчастны.

Музыка сбавила обороты и король пригласил Гелицио на личную беседу в зону отдыха, где они заняли себе один из диванчиков. Не успела я отойти от прекрасно проведённого времени в танце с Гелицио, как тут же ко мне подошла Виктория и подхватила под руку. Мы заняли места у барной стойки.

Виктория: Нам два вкусных, охлаждающих напитка, пожалуйста.

Обратилась она к бармену и посмотрела мне в глаза, одаривая таинственной улыбкой.

– Ужин не такой уж и плохой, каким я ожидала его увидеть. Я спокойно наслаждаюсь приятной компанией и не менее прекрасными видами, ведь место просто замечательное.

Сидя в стуле, я откинула голову назад, закрыв глаза. Постепенно боль в ногах начала проходить, и даже приносить какое-то странное удовольствие, но одевать эти неудобные туфли мне всё ещё не хотелось.

Не дождавшись коктейля, я положила руку Вике на плечо, словно извиняясь, и пошла в сторону стола. Босыми ногами я подошла в изгороди, отделяющей всё это место от высокого обрыва и города, следующего за ним. На несколько минут я закрыла глаза, дав волю мыслям и органам чувств, чтобы в полной мере ощутить всё то, что меня окружало. Холодная плитка на полу приносила ещё большее облегчение, снимая боль с

суставов и мышц в ступнях. Солнце все ещё томилось на горизонте, будто даже не пытаясь покинуть небосвод, придавая тёплыми оттенками ещё большую романтичность всему окружающему. Как же сильно мне его не хватает. Где же ты сейчас, мой Адам? Кажется, совсем недавно ты был так близко, что даже не приходилось вытягивать руку, а сейчас, вглядываясь в небо, я не могу даже представить, насколько далеко ты от меня и как скоро вернешься. Казалось, что сами мысли о нем обнимали меня, утишали, давали надежду. И мне не хотелось переставать думать, вспоминать, чувствовать эту любовь. Как бы странно это не звучало даже для меня, любить того, кого никогда не видел вживую, но кого чувствовал каждой частичкой души. Слишком многое открылось для меня в последние годы, приятного, неожиданного и плохого. Но то, что так давно знакомое мне чувство любви, откроется для меня заново, совсем иначе, я не могла и подумать. Какого это – любить душой душу? Это восхитительно.

Как только я снова взглянула на тот вид, что открылся передо мной, то просто не поверила своим глазам. По телу побежали мурашки радости, а ноги сами собой переминались на одном месте. Внутри вмешивались масса чувств и эмоций, начиная с радости, заканчивая удивлением, разве это может быть реальностью, ведь он находился на орбите Ман в полностью разряженном состоянии!? Но с каждой секундой я пристально всматривалась в пустоту безоблачного неба и улыбалась всё сильнее и сильнее, пока не поняла, что из груди начинает пробиваться едва уловимый крик счастья и вспышка света.

Это был и вправду он! Я слишком хорошо знакома с ковчегом и точно могу определить его присутствие даже в состоянии инвиза. Огромный, он парил в воздухе в верхних слоях атмосферы и казался в десятки раз больше любого корабля, находившегося возле Ниаго. Неожиданно с него спустился яркий световой луч, прямо на одну из посадочных площадок, похоже сработал воздушный мост, от чего каждая клеточка сходила с ума. Боже, как же я скучала! От избытка энергии хотелось прыгнуть прямо в пропасть и полететь к ним, со всей силы обнять их, но такой возможности у меня нет, с тех пор как нам с Адамом пришлось расстаться. Всё происходящее за спиной уже не имело никакого значения. Крис смотрел в мою сторону и медленно махал руками, словно он в открытом космосе под воздействием гравитации, Кира, при виде меня уже там начала плакать и подгонять спускающийся к ним корабль, а Аид и Сэм что-то обсуждали с местными людьми. Всех четверых подобрал корабль, похожий на местный аэробус, и направился в нашу сторону. Руки не находили своего места, а ноги уже готовы бежать в сторону их высадки.

Так как место отдыха находилось прямо в глубине скалы, куда корабль не смог бы даже приблизиться из соображений безопасности, то ребят высадили у основания второй лестницы, ведущей к нашему столу. Не раздумывая, я ринулась к ним навстречу, а они уже бежали ко мне, сломя голову.

Крис: Живая! Слава миру! Ребята!

Он первым поднялся по лестнице, а следом за ним Сэм и Кира. Со всей силы я вцепилась руками в Криса, обнимая и прижимая к себе, что есть мочи.

– О боже, вы живы! Я так скучала, так переживала за вас! Мне безумно сильно вас не хватало, каждого из вас!

Я слегка ослабила хватку, чтобы заключить в свои объятья ещё и Киру, с красными от слез глазами и широкой от счастья улыбкой, а потом и Сэма.

Кира: Живая! Я места себе не находила! Мы перелопатили всю библиотеку, чтобы найти хоть какую то информацию о вероятном месте твоего расположения или хотя бы удостовериться в твоей безопасности. Я даже спать и есть нормально не могла, похудела из-за тебя!

Она вцепилась в меня, нагло отняв у Криса и Сэма, как что-то родное, бесконечно дорогое и любимое. Кажется, ещё чуть чуть и она сломает мне шею, но я и сама так сильно скучала, что не хотела переставать обнимать каждого.