Дневник. Том I. 1856-1858. Книга 2. Духовные опыты. Наблюдения. Советы
Шрифт:
Священнику. Не оскорбляй Господа неверием п холодностию при совершении таинств и каких быто ни было треб и всевозможно старайся поселить в сердце веру. Когда идешь совершать какую бы то ни было требу, ты неси непременно г собою и веру. Без веры не совершай ни одной требы. — Ты дело имеешь с Господом, но ты Его не видишь, поэтому легко природе нашей, приникшей к чувственному, забыться и вместо невидимого, но присущего Господа, иметь дело с тенью, с ничем. Вот отчего бывают иногда так тяжелы молитвы, произносимые без веры. Кроме норы в Господа имей искренность сердца во иремя молитв: в них Церковь от всего искреннего, светлого, любящего сердца желает приемлющим таинство или
Свобода, самодеятельность ума и сердца в молитве необходимы, как и при чтении книг.
Молитва, с верою произносимая, выгоняет из души смущение и боязнь сатанинскую. При молитвах нужно исчерпывать умом и сердцем всю силу молитв, всю силу слов их.
Во мне действует порою ложный стыд, тщеславие, гордость, самолюбие.
Поэтому гнев <?> твой глуп и грешен: он — плод ложного стыда или тщеславия.
Молитва тогда хороша, когда молящийся вместе с молитвою предается спокойному созерцанию.
От смущения и боязни, яже от диавола нам пребывающия [92] во время молитв общенародных, легко избавиться сосредоточением сердца на предмете молитвы и чувством смирения пред Богом. Домашнею молитвою ты удобно прогоняешь из сердца смущение. Почему же и не общественною?
Углубляйся сердцем в истины веры, переживай их сердцем — и сердце твое утвердится на камне веры. Бойся поверхно<стности> в чтении и в молитве: беда от нее. Тогда как ты не заботишься глубоко проникать сознанием спасительным, очищенным, в сердце свое, диавол сеет в нем свои плевелы и растлевает его.
92
Молитва святого Василия Великого из Великого повечерия.
Когда душа выйдет из тела, оно становится безжизненно, холодно, безобразно; кругообращение и водотворение разных жидкостей прекращается: остается мертвая, безжизненная глыба земли. Точно так же будет и с землею, если отнять у нее Животворящего Духа Божия: вся жизнь в ней и на ней исчезнет; она будет холодна, безжизненна, не будет в ней этого животворного движения жидкостей в разных телах [93] природы.
Утешай себя мыслию об исправном совершении всех прочих треб, по милости Господней — и возуповай, не отчаивайся. Совершимя, Господи, во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя(Ис. 16, 5).
93
Далее в рукописи следует слово, не поддающееся прочтению.
(Причина смущения во время молитвы есть недостаточная сосредоточенность в молитве.) Молитва сетьдуховная пища. Как телесная пища оказывается почти безвкусною, когда мы употребляем ее очень спешно, с жадностию, так и духовная пища теряет гнойвкус для нашей души, когда мы произносим слова ее очень спешно, с намерением скорее кончить. В обыкновенном вкусе язык разлагает пищу на составные ее начала и в этом разложении находит для себя вкус; так и в душевном вкусе душа разлагает молитву на ее начала, то есть на слова ими понятия, и находит для себя в этом вкус. Без разсложения молитвы, без усвоения ее себе нельзя находить
Из бесконечного множества сущего останавливайся чаще всего на Трех во едином Существе — от Коих всякая сущность, и всем существом благоговей пред Ними. В Отце, Сыне и Духе Святом — средоточие всякого бытия.
Просвети меня, вразуми меня, наставь меня, Господи мой, Господи, да не согрешу Тебе…
Как богатый человек пренебрегает и золотом, бросая его часто без цели и без нужды, так мы пренебрегаем лучшими всякого золота, прекрасными… [94]
94
Текст: Как богатый — прекрасными… — в рукописи перечеркнут.
Довольно… но если бы и нет… мир лучше довольства.
Страсти выгоняют из сердца Христа и Духа Святого. О! Как же нужно не пускать их в сердце!
Как клопы, педикули и блохи, также внутренние пресмыкающиеся — глисты и черви — распределяются природою людям для того, чтобы они высасывали у них лишнюю кровь и лишние соки, так и тунеядцы у некоторых, не бедных, людей имеют по отношению к этим подобное же назначение: высасывать у них лишнее достояние, чтоб оно не послужило к порче человека, им обладающего. Вот польза от тунеядцев!
В природе вода наполняет землю и растения, а солнечная теплота усвояет влажность и ток земной частицы растениям. Так благодать Иисуса Христа напояет сердца христиан, как вода (реки от чрева его истекут воды живы) (Ин. 7, 38), а Дух Святой, как животворящая теплота, усвояет ее сердцам их.
Для человека немного нужно, лишь бы он не был жаден. Жадность — вот беда наша! Скупость — вот слепота наша!
Часто человек под личиною доброхотного подаяния скрывает, сам того не замечая, скупость и любостяжание. Испытайте его и вы увидите.
Нетребуйте от него вдруг и сряду нескольких больших жертв — и вы заметите, как неглубока, поверхностна его добродетель доброхотного подаяния. Он откажется от этих пожертвований или, если неизбежно нужно принести их, будет делать это с ропотом.
Видно, Богу угодно, чтоб три шурина за известную цену жили у меня; и не за большую.
О благотворнейший ток слез! После тебя прекращается самая мучительнейшая, отчаянная болезнь сердца, причиненная грехом, выходит из сердца лукавый и убегает далеко. Даруй же мне, Господи, всегда горькие слезы после каждого греха!
Бог,сказано, искушаше Авраама(Быт. 22,1). Слышишь? Так Он искушает и всякого, старающегося жить добродетельно, чтобы поставить его в надлежащем виде пред лицем Его Самого и чрез то очистить его, как золото, от всякой удобосгораемой, нечистой примеси.
Как важна, многознаменательна в порядке нравственном жизнь нашего сердца, чистота или нечистота его, его страстное или спокойное, бесстрастное состояние! Когда оно нечисто, подвержено страсти, тогда — увы! — не ждите от человека, у которого такое сердце, никаких хороших поступков: он сам не свой, а если бесстрастно, спокойно — тогда все у него идет плавно. Сердце обыкновенно и ум увлекает за собою: этот, обыкновенно, большею частию вторит сердцу. Потому часто бывает, что если на сердце у человека тяжело, если оно совсем не расположено к какому–либо делу, хоть бы очень нужно было делать его, — в это время отказывается служить и ум: он затмевается, а оттого иногда и самые уста невольно заграждаются. И потому необходимо всячески хранить свое сердце в мире, в бесстрастии.