Дневник. Закрытый город
Шрифт:
– Это любимый магазин Мирона Ивановича. – объяснил мне Юрик, – Не поверишь, но тут есть любые морепродукты. Хотя, чего это я? Сейчас поверишь!
О, ещё как поверил. Пирамиды из рыбных консервов были выше меня. На льду лежала красная рыба, и даже крабы. В аквариумах, что стояли позади улыбчивых продавщиц, плавала живая рыба. Обалдеть! Раки нужны? Пожалуйста. Осётр? Белуга? Стерлядь? Вам сколько? Подходите. И всё вежливо. С улыбками. Не привык я, что продавщицы мне улыбаются. Я мямлил и отходил от прилавков. Юрик тут уже был не в первый раз, он давно освоился и бойко набивал, сетчатую
– Хотите бутерброд намажу? – предложила продавщица. Видимо, я забавно выглядел.
– А, что? Нет. Спасибо.
– Давайте-давайте. Не стесняйтесь. Вот и другу один возьмите.
В полном ошеломлении, я принёс Юрику, два бутерброда из белого хлеба с чёрной икрой.
– Да ну. Ешь сам. – отказался он. – Я её уже в банках взял. И тебе одну банку. Так и подумал, что ты её ещё не пробовал.
Пришлось мне оба бутерброда съесть. Кажется, чёрную икру переоценивают. Хотя вкусно. Ещё бы съел. Весь магазин мы обошли. Всё посмотрели. Я хотел ещё воблы накупить, но Юрик отказал.
– Её через КПП не пронесем. Поэтому только консервы.
Потом долго разбирались с кассиршей по чекам. Ставили везде печати. Проверяли каждую банку. Я вызвался тащить рюкзак. Ох. Ты чем его набил? Он неподъемный!
Гулять с рюкзаком было уже тяжеловато. Мы купили по мороженому и уселись на лавочку под деревом.
– Заметил, сколько тут статуй? – Юрик съел свое мороженое в три укуса.
– Заметил. Наверное, дань ушедшей эпохе. – ответил я, глазея по сторонам.
Статуи были везде. Словно в пионерском лагере. Они украшали аллеи. Прятались в парке. У них скорее было декоративное значение. Я не думаю, что гипсовая статуя школьницы с учебником и щенком имела историческую ценность. Или вот эта – пионер с горном. Но вот если идти вниз, по главной улице, то выйдешь на площадь, и там стоит скульптурная группа – трое учёных держат в руках сферу. Из бронзы. Её-то как дань уважения местным светилам сделали. Под ногами загудела земля. Я вздрогнул.
– Это метро, успокоил меня Юрик. – я его каждый день слышу.
– Но сам ты в метро катался? – поинтересовался я.
– Шутишь, что ли? Для иногородних – трамвай. Только местные, которые работают в корпусах, имеют право проезда. Такая система. Они идут на станции, где отмечаются и едут на работу. Оттуда так же. И конечно, новый район города. Туда тоже метро идёт.
– Новый район?
– Тут только старики живут. Те, кто ещё не переехал. И школа с детским садом, вроде бы. А так людей активно переселяют из старой части города в новую, которую сейчас отстраивают. Всё руководство живёт в новом районе, все службы там. Там дают новые благоустроенные квартиры для работников. Строятся рестораны, парк развлечений для детей, вроде диснейленда, американцы делают. Там спортивный комплекс и гостиницы, какой-то торговый центр, где можно купить всё. Я раньше думал, что это универмаг. Тут уже много домов пустые стоят. Думаешь, почему здесь людей мало?
“Тогда, это многое объясняет.” – подумал я.
– Смотри, какая киса идёт. – Юрик толкнул меня в бок.
Мимо
– Учительница, скорее всего. – решил я.
– М-да. Бант меня тоже удивил. – согласился Юрик. – Эх. Приезжай ко мне в гости, когда свалим отсюда. Самые красивые девушки живут в Краснодаре. У нас тепло. До моря рукой подать. Арбузы. Ты знаешь какие у нас арбузы можно купить на рынке? Да что купить. Я тебя на поле свожу, где сможешь сам себе выбрать любой арбуз. И все будут сахарные. А ещё у нас арбузы солят.
– Это как это? Арбузы же не огурцы?
– Это надо попробовать. Арбуз такой ешь, и он словно газированный. А ещё кизил. Абрикосы. То, что у вас называется персиками – у нас это абрикосы. А ещё каменное дерево – груши такие, зубы в них оставишь пока кусаешь. И грецкие орехи. А девушки какие…
Опять он всё на девушек свёл. Лучше бы про персики рассказал или кизил. С тяжёлым рюкзаком быстро надоело гулять, и я стал подбивать идти в сторону дома. На КПП пришлось вытащить все покупки и разложить их перед военными. Потом сверяли всё по списку. Слава богу, всё сошлось. Нам пожелали всего хорошего, и мы стали дожидаться трамвая на выход.
Запись 14.
Снова был некоторый перерыв. Тетрадку с дневником я забросил. Вспомнил, только когда Большаков мне сообщил, что перевод денег сделали и деньги дошли. По крайней мере был ответ об их получении. Это очень хорошо. Значит моя поездка сюда была не напрасной. Я теперь справляюсь с работой. Всё-таки уже почти два месяца тут. Большаков мною доволен. Я всё успеваю. Ложкарев тоже доволен, теперь я уже помогаю ему, в его работе. Вчера затаскивали шкаф управления на вышку у станции консервации. Он один бы её не затащил. Залезли на площадку на высоте около 30-и метров. При помощи строп вытянули ящик. Расключили его. Потом Семён неожиданно начал расспрашивать меня о разговорах в столовой, не слышно ли чего нового?
– Да вроде всё обычно. Пирожки с повидлом стали новые делать. Приходится их в пакет заворачивать. Повидло жидкое и вытекает, когда кусаешь. – припомнил я.
– Я не про то. – хмыкнул Семён. – Люди о чём разговаривают?
Я припомнил.
– Про Мирона разговоры идут. Какой он хороший. И что он – дьявол. Как о людях заботиться. Что если на предстоящих выборах за него проголосуют, и он станет мэром Солнечногорска, то не жизнь будет, а сказка. Но мне-то что с того, я иногородний. На выборы не пойду.
Семён подошёл к краю площадки. Подозвал меня. Отсюда хорошо было видно стены третьего корпуса и поднимающийся дым над провалом. Сегодня дымило сильнее. Или просто я этого не замечал?
– В Солнечногорске два хозяина – Мирон и Кузнецов. Мирон главенствует над лабораториями и контролирует часть финансовых потоков. Кузнецов – это транспорт и безопасность. Ему принадлежит железная дорога. И военные на его стороне. Оба они бюрократы и козлы. И борются в перетягивании каната власти. Но Кузнецов козёл в меньшей степени, чем Мирон. Он не торгаш. А Мирон, хоть многие и называют его дьяволом, вовсе не дьявол. Но, только когда открылись врата в ад, он первый прибежал и напросился работать привратником.