Дневник
Шрифт:
Из-за стойки вышел бармен и замахал руками:
– Если хотите выяснять отношения, то идите на улицу. Я не позволю вам громить мой бар.
На этакий аргумент сказать было нечего. Толпа была не готова к такому повороту событий. Кто-то обошел Тихона со спутницей сзади и ткнул в сторону выхода:
– Поговорим там, на площади. Как говорится, при всем честном народе.
Толпа, поддерживая, взревела:
– Да!
– Выведите его!
– С такими только так и надо!
Мила боялась именно этого.
Она смахнула со щек слезы. От охватившего ее ужаса она едва не упала на пол. В этот момент сильные руки подхватили ее, словно пушинку приподняли в воздухе, и поставили на пол. Над ухом она услышала тихий шепот:
– Не волнуйся, все под контролем. Эти люди не причинят нам вреда. Верь мне.
Она заглянула ему в глаза. Среди этих жаждущих крови и насилия людей, среди рева и криков она видела серые глаза Тихона. Мужчина был абсолютно спокоен. Он излучал уверенность в себе. Был выше обстоятельств. Он был сильнее толпы.
Его спокойствие передалось ей. Мила улыбнулась сквозь слезы. Теперь ситуация ей не казалась такой уж и безнадежной.
Вооруженные люди по одному выходили за дверь бара. Подбадривая друг друга, они громко смеялись, демонстрируя свое превосходство.
На фоне этой толпы Тихон выглядел великаном. Высокий, широкоплечий, в длинном кожаном плаще. Величественный и холодный. Он словно господин, что шел на прогулку.
Мила на миг им даже залюбовалась.
Тихон вышел на середину площади и скрестил руки на груди. Не давая ни малейшего повода тыкать на него пальцем и ругаться последними словами, он застыл в ожидании. Казалось, ему самому интересно, чем же закончится весь этот фарс.
– Итак, господа, – начал он, – я внимательно вас слушаю. Прошу излагаться как можно яснее.
Никто не ожидал, что жертва поведет себя так спокойно и уверенно. Все думали, что Тихон будет ползать на коленях, умолять о пощаде, клясться в своей невиновности и просить прощения. Стало очевидным, что ситуация вышла из-под контроля.
Внезапно из толпы вышел Иван Андреевич. Не говоря ни слова, он взял Милу за руку и повел в сторону.
– Нет, не трогайте меня. Оставьте в покое. Я должна быть рядом с ним.
Иван не слушал ее. Его старческие руки держали мертвой хваткой. Он вел ее в сторону колодца. Когда отпустил, то буквально придавил своим телом, не давая ей и шагу ступить.
– Им нужен крайний, понимаешь? Они должны испустить пар. Выпустить агрессию, так сказать. Наказать.
– Нет, это вы не понимаете, он не виновен. Тихон непричастен. Пусть эти люди его отпустят.
– Глупая, он все равно не жилец. Ты только сделаешь хуже себе. Толпа тебя порвет вместе с ним. Я не могу допустить этого.
– Вы не понимаете.
– Пойдем отсюда.
– Нет, –
Тем временем толпа громко заревела. Кто-то принес допотопный пистолет со времен революции. Демонстративно выстрелил вверх, призывая остальных к справедливой борьбе. Теперь люди почувствовали себя уверенней.
– Застрелим его как собаку и делу конец!
– Пусть сначала вернет награбленное, а там посмотрим, как поступить.
Все понимали, что живым его не отпустят. Пусть расплачивается за их страхи. Они давно точили на него зуб.
– Расхаживает по нашей деревне как барин.
– Поди, выискивает, что своровать в следующий раз.
– Нашел дураков!
Разгоряченная толпа снова кинулась к невозмутимому Тихону. Десятки глаз смотрели на него. Повисла пауза. Никто не хотел начинать расправу первым. Люди переглядывались меж собой.
Все было бы иначе, если бы Тихон начал сопротивляться и кричать. Если бы он был слабым и нерешительным. Однако Тихон не собирался упрощать им задачу.
Взмахом руки он потребовал тишины:
– Прошу вас успокоиться и выслушать меня. Да, я понимаю, вы устали от постоянных нападок неизвестной шайки воров. Понимаю также, что терпению пришел конец. Вам хочется остановить этот беспредел. Поставить точку. Забыть. Поверьте мне, это ошибка то, что вы сейчас затеяли. К этим событиям я не имею никакого отношения. Ваши вещи я не брал. Вы собираетесь наказать не того человека.
– Если это не ты, то кто же?
– Я не знаю, – ответил Тихон, – возможно, человек, которого вы все прекрасно знаете. Он отличный актер и прекрасно маскируется.
– Он лжет, – выкрикнул тот же самый хромоногий старик, – никто в нашей деревне не способен на такую гнусность. У всех из нас есть свой дом, своя скотина, свой участок. Нам незачем воровать продукты. Они скорее нужны ему. Ведь этот чужак живет за болотами и ему что-то нужно есть. Этот человек вор. Покончим с ним.
Толпа вновь заревела. Мужчины с палками угрожающе подступились к Тихону.
– Ну, хорошо, хорошо, – крикнул он, отступая назад, – я сдаюсь.
Народ ликовал. Значит, их претензии к археологу были ненапрасными. Значит, это он вершил все ночные кражи.
– Дайте ему слово, – крикнул мужчина с револьвером в руке, – пусть выскажется. Но если что, я ему дырку в башке прострелю. Говори.
Тихон посмотрел в глаза каждого.
– Я ничего не признаю. Повторяю, ваши вещи взял кто-то другой, и вы его скоро найдете. Я лишь хочу сказать, что прибыл в вашу деревню, чтобы найти сокровище. Да, да. Именно так.
Народ тихо стал перешептываться. Все догадывались, что сокровища разрушенной усадьбы существуют. Знали, но побоялись их искать, ведь место проклято. Тем не менее, Тихон продолжил: