Дневник
Шрифт:
Дорогой, милый мой Питер, ты чувствуешь это?
И маленькая идиотка из трейлерного парка взяла брошь.
3 июля
Энджел говорит, сожмите руку в кулак. Он говорит:
– Выставьте наружу указательный палец, будто хотите поковырять в носу.
Он берет Мистину руку, ее палец, торчащий вперед, и держит его так, что кончик пальца прикасается к черной краске на стене. Он перемещает ее палец так, что тот выписывает след черной краски из баллончика, обрывки предложений и каракули, кляксы и потеки, и Энджел говорит:
– Вы что-нибудь чувствуете?
Для
То и дело домовладелица, что стоит снаружи, пинает стену и орет:
– Вы не хотите мне сказать, что, собственно, ваша сладкая парочка там замышляет?
Погода сегодня теплая и солнечная, с редкими облачками, и очередная домовладелица позвонила из Плэзент-Бич, чтобы сказать, что нашла свой пропавший без вести закуток для завтраков и кому-нибудь лучше немедля приехать и на это дело взглянуть. Мисти позвонила Энджелу Делапорте, и он ее встретил, когда паром вошел в док, так что они поехали вместе. Он принес с собой фотоаппарат и сумку, полную пленок и линз. Энджел, как ты, возможно, помнишь, живет в Оушен-Парке. Вот тебе подсказка: ты замуровал его кухню. Он говорит: то, как ты пишешь буквы «m» – их левый горбик выше правого, – доказывает, что ты ставишь свое личное мнение над общественным. Как у тебя выходят твои строчные «n» – их завершающий штрих подгибается назад, под горбик – показывает, что ты не склонен к компромиссам. Это графология, и наука эта – bona fide, [11] утверждает Энджел. После того как он увидел твои слова в своей исчезнувшей кухне, он попросил показать ему и другие дома.
11
честная, настоящая (лат.); здесь: которой можно доверять.
Для протокола: Энджел говорит – то, как ты выписываешь свои строчные «у» и «ф» с нижним крючочком, тянущимся влево, показывает, что ты очень привязан к своей матери.
И Мисти сказала ему, что в этом он не ошибся.
Энджел и она, они доехали до Плэзент-Бич, и парадную дверь отворила женщина. Она посмотрела на них – голова откинута назад, так что глаза скошены вниз на нос, подбородок выдвинут вперед, а губы сжаты в тонкую полоску, причем мускулы в углах ее челюсти, оба жевательных мускула, стиснуты в маленькие кулачки, – и эта женщина сказала:
– Что, Питер Уилмот слишком ленив, чтобы приехать лично?
Этот маленький мускул, соединяющий нижнюю губу с подбородком, подбородочный мускул, – был у нее так напряжен, что ее подбородок казался изрытым миллионом крохотных ямочек, и
– Мой муж с самого утра не переставая полощет горло.
Подбородочный мускул, коругатор, все эти мелкие мышцы лица – это первое, о чем тебе рассказывают на анатомии в художественном колледже. Впоследствии ты можешь сразу вычислить фальшивую улыбку, так как ризориус и платизма оттягивают нижнюю губу вниз и растягивают в стороны, распрямляя ее и обнажая нижние зубы.
Для протокола: уметь определять, когда люди лишь изображают симпатию к тебе, – не такой уж и великий навык, чтобы им стоило овладеть.
На кухне желтые обои отходят от стены вокруг дыры у пола. Желтый кафель пола покрывают газеты и белая пыль штукатурки. Рядом с дырой – хозяйственная сумка, раздувшаяся от ошметков разбитой гипсовой плитки. Из сумки кудрявятся ленты рваных желтых обоев. Желтых, в оранжевых крапинках крохотных подсолнухов.
Женщина стоит рядом с дырой, ее руки скрещены на груди. Она кивает на дыру и говорит:
– Это прямо вон там.
Сварщики, сказала ей Мисти, они обязательно привяжут ветку к высочайшему пику нового небоскреба или моста, дабы отпраздновать тот факт, что никто не умер во время строительства. Или чтобы принести процветание новому зданию. Это называется «коронация деревом». Эксцентричная традиция.
Они полны иррациональных предрассудков, эти строители.
Мисти велела домовладелице не беспокоиться.
Коругатор стягивает ее брови друг к другу над переносицей. Подъемник верхней губы оттягивает верхнюю губу вверх глумливым изгибом и расширяет ноздри. Депрессор нижней губы оттягивает нижнюю губу вниз, обнажая нижние зубы, и она говорит:
– Это вам стоит побеспокоиться.
Внутри, за дырой, по трем сторонам темной маленькой комнаты тянутся желтые, вделанные в стену сиденья-скамейки – получается что-то вроде ресторанной кабинки без столика. Это то, что домовладелица называет своим «закутком для завтраков». Желтый цвет – желтый винил, а стены над скамейками – желтые обои. Вдоль и поперек всего этого наспреены черные каракули, и Энджел ведет ее руку по стене, надпись на которой гласит:
– …спасти наш мир, убив всю эту армию захватчиков…
Это Питерова черная краска из баллончика, обломки предложений и закорючки. Загогулины. Краска петлей захлестывает вставленные в рамы живописные полотна, кружевные подушки, сиденья-скамейки из желтого винила. На полу – пустые баллончики с черными отпечатками пальцев Питера на них; спирали отпечатков, каждый баллончик все еще в их цепкой хватке.
Набрызганные краской слова петлей захлестывают маленькие, в рамочках, изображения птичек и цветочков. Черные фразы волочатся по малюсеньким кружевным накидным подушечкам. Слова обегают всю комнату во всех направлениях, поперек кафельного пола, вдоль по потолку.
Энджел говорит:
– Дайте мне руку.
И сжимает Мистины пальцы в кулачок, так что лишь выпрямленный указательный палец торчит наружу. Он прикладывает кончик ее пальца к черным письменам на стене и заставляет ее тщательно выписать каждое слово.
Его рука тисками сжимает ее руку, ведет ее палец. Темные оползни пота вокруг воротничка и под мышками его белой футболки. Винные пары его дыхания, что оседают сбоку на Мистиной шее. То, как глаза Энджела не отрываются от нее, пока она старательно смотрит на масляные черные слова. Вот какое ощущение создает вся эта комната.