Дневник
Шрифт:
– О, нам нужно, чтобы ты возвращалась и запускала процесс, но мы не хотим, чтобы ты завершила свой кармический цикл.
Потому что иначе они убьют курицу, несущую золотые яйца. О да, ее душа отправится на поиски других приключений, но через три поколения остров вновь будет нищим. Нищим и запруженным богатенькими пришельцами.
В художественном колледже не учат тому, как спасти свою душу от вторичной переработки.
Вечного ренессанса. Ее собственного самодельного
– Фактически, – сказал Хэрроу Уилмот, – дневник, который ты ведешь сейчас, принесет огромную пользу Таббиным праправнукам, когда ты вернешься в следующий раз.
Мистиным прапраправнукам.
Они используют ее книгу. Эту книгу.
– Ах, я помню, – сказала Грейс, – когда я была вот такая маленькая, ты была Констанс Бёртон, и я обожала ходить с тобой запускать змея.
Хэрроу сказал:
– Под тем или другим именем, ты всем нам – мать.
Грейс сказала:
– Ты всех нас любишь.
Мисти сказала Хэрроу: пожалуйста. Просто скажите мне, что должно случиться. Картины взорвутся? Гостиница рухнет в океан? Что именно? Как она всех спасет?
И Грейс встряхнула рукой, так что жемчужный браслет съехал вниз, и сказала:
– Не говори ей.
Почти все крупные состояния, сказал Хэрроу, строятся на страданиях и смерти тысяч людей и животных. Нужно косить, чтоб собрать урожай. Он вручил Грейс что-то золотое, сияющее и выставил руку, оттянув назад рукав смокинга.
И Грейс, соединив концы манжеты и скрепив их запонкой, сказала:
– Мы нашли способ косить туристов.
27 августа, еще позже
У гостиницы «Уэйтенси» уже припаркованы кареты «скорой помощи». Телевизионная новостная бригада устанавливает тарелку на крыше фургона. Две полицейские машины подогнаны прямо к гостиничному крыльцу.
Летняя публика бочком протискивается между машин на парковке. Кожаные штаны и короткие черные платья. Темные очки и шелковые юбки. Золотые украшения. Над ними – символы корпораций и логотипы.
Питеровы граффити:
– …ваша кровь – наше золото…
Репортер стоит перед камерой. Позади него суетится толпа, люди взбираются по лестнице, заходят в вестибюль, и репортер говорит:
– Мы в эфире?
Он прикладывает два пальца к уху, глядя в сторону, и говорит:
– Я готов.
Детектив Стилтон сидит за рулем своей машины, Мисти рядом с ним. Оба смотрят, как Грейс и Хэрроу Уилмот взбираются по ступенькам крыльца. Грейс поддерживает свое длинное платье кончиками пальцев. Ее свободная рука – в руке Хэрроу.
Мисти смотрит на них. Камеры смотрят на них.
И детектив
– Они ничего не станут предпринимать. Не при таком наплыве журналистов.
Старейшины всех островных семейств, Хайленды, Питерсены и Бёртоны, аристократия острова Уэйтенси, они входят в гостиницу вместе с летней публикой, высоко задрав подбородки.
Предостережение Питера:
– …мы убьем всех детей Божьих, чтоб спасти своих собственных…
Репортер перед камерой поднимает к губам микрофон и говорит:
– Полиция и администрация округа дали «добро» на проведение сегодняшнего приема на острове.
Толпа втекает в темно-зеленый бархатный ландшафт вестибюля, на просеку меж полированных, лакированных древесных стволов. Толстые копья света вонзаются в сумрак, тяжелые, как хрустальные люстры. Диваны похожи на горбатые валуны, поросшие мхом. Камин – на бивачный костер.
Детектив Стилтон говорит:
– Хотите войти?
Мисти говорит «нет». Это небезопасно. Она не собирается повторять ошибку, которую всегда совершала. В чем бы ошибка ни заключалась.
Если верить Хэрроу Уилмоту.
Репортер говорит:
– Сегодня сюда пришел весь справочник «Кто есть кто».
И тут Мисти видит девушку. Незнакомку. Чьего-то ребенка с короткими черными волосами, который поднимается по ступеням к дверям вестибюля. Вспышка кольца с перидотом. Мистины чаевые.
Это Табби. Конечно же, это Табби. Мистин дар будущему. Питеров способ удержать жену на острове. Приманка в ловушке. Мгновение ока, зеленая вспышка, и Табби исчезает внутри гостиницы.
27 августа, слишком поздно
Сегодня во тьме за дверями вестибюля, на мрачной просеке зеленого бархатного ландшафта, раздается звонок пожарной тревоги. Один долгий дребезжащий звонок, он звучит так громко, что репортеру на улице приходится крикнуть:
– Похоже, стряслась беда.
Летняя публика… мужчины – их волосы зачесаны назад, темные, пружинистые от какого-то модного геля. Женщины – все без исключения блондинки. Все пытаются перекричать оглушительный звон.
Мисти Уилмот, гениальнейший художник в истории человечества, протискивается к сцене сквозь толпу в «Столовой Дерева и Злата». Хватаясь за локти и тазовые кости этих тощих людей. Вся стена за сценой задрапирована и готова к показу. Фреска, работа Мисти, по-прежнему спрятана. Зачехлена. Ее дар будущему. Ее бомба с часовым механизмом.
Ее миллион мазков краски, сложившихся единственно верным способом. Моча коров, поедающих листья манго. Чернильные мешки каракатиц. Вся эта химия и биология.