Дневники безумных лет

Белая краска — это, конечно же, псевдоним. Причём специально ничего не говорящий об авторе, не дающий ни единого намёка на возможность идентификации написавшего эту книгу. Разве что женский род, но ведь под таким псевдонимом может прятаться и мужчина. Хотя в данном случае автор всё же женщина. «Беззубый» псевдоним, да, но печатать такое под своим настоящим именем

почти равносильно самоубийству для тех, кто живёт на Украине. А это как раз тот самый случай. И «дневник» — определение в данном случае очень относительное. Никакие дневники до августа двадцать четвёртого года автор не вела. Ибо это тоже чревато. Нет, есть, наверное, отчаянные люди, которые это делают, но таких мало. А Белая Краска, позволю себе ее так называть, к тому же засветилась в интернете в четырнадцатом году, и на всех проукраинских ресурсах её забанили, а в СБУ, подозреваю, взяли на карандаш. Поэтому следовало быть осторожной. Не стоит думать, что она такая уж трусиха. Это нынешние реалии Украины наших дней, за мысли могут не только посадить, но и просто убить на улице, замучить в застенках СБУ. Я не преувеличиваю. Ещё до того, как записи Белой Краски попали в мои руки, с подобной просьбой я обращался к одной женщине из Днепропетровска, тоже разделяющей наш подход к происходящему. После некоторых раздумий она отказалась: опасно.

Идею излагать письменно все свои впечатления и мысли Белой Краске подбросил один знакомый, и не случайно.

Она давно, с четырнадцатого года, рассказывала ему про «весёлую» жизнь в Незалежной. Но то были короткие, отрывочные заметки. Кое-что доходило и до меня. А в двадцать четвёртом мы стали издавать литературный альманах «Мы наши», его главная и единственная тема — патрио-тика. То есть то, чего так не хватает в нашей литературе, а ещё больше — на полках книжных магазинов.

Я вспомнил о Белой Краске. И она, используя другой псевдоним с полностью вымышленной историей об авторе, предложила для первого выпуска альманаха очень яркий, захватывающий рассказ. Мы напечатали, и он получил немало трогательных отзывов. Стало понятно, что мы имеем дело с автором, который умеет «зацепить» читателя. Я предложил Белой Краске продолжить сотрудничество, но у неё не было готовых сюжетов в голове. Тогда и пришёл на помощь тот самый общий знакомый Саша (раскрывать его данные тоже по понятным причинам не буду), он уговорил Белую Краску написать о том, что на самом деле происходит в её городе. Вести записи, высылать их нам и сразу уничтожать, а более ранние события, наиболее яркие из них, восстанавливать по памяти. Поэтому период с августа по октябрь 2024 года представлен в «Дневниках безумных лет» наиболее широко. Дальше пока решили не продолжать. Подождём. Белой Краске трудно писать, всё-таки она любит эту страну, Украину, она там давно живёт, имеет массу подруг, друзей и родственников… Да и, повторяю, опасно.

Осторожность в данном случае совсем не лишняя. Я, как редактор издания, постоянно вымарывал всё, что могло дать недругам какую-либо информацию о Белой Краске — её возраст, некоторые детали семейного положения, город, в котором она проживает, и так далее. Ибо не сомневаюсь, что её книга может попасть в руки врагов, которые попытаются вычислить автора. С понятной целью. Собственно говоря, с учётом того, что происходит в информационном пространстве Украины сам факт написания этой книги, пересылки её материалов и издания для Белой Краски уже небольшой подвиг. Это не секрет ни для кого из нас, и больше всех и лучше всех это понимает автор. Она, повторюсь, не герой, она тоже боится. Потому что в современной Украине писать подобное и не бояться нельзя. Страх овладел многими людьми. Ниже, с разрешения сторон, публикую небольшой кусочек их переписки. Из него читателю, надеюсь, станет ясно, в каких условиях работает наш украинский автор Белая Краска, но это, конечно, лишь малюсенький срез картины жизни и работы автора.

Белая Краска:

Саша, если с «телегой» («Телеграмом» — прим. ред.) что-то случится, то откровенно уже нигде и не пообщаемся. Все остальные мессенджеры под колпаком.

А как, например, закончить этот мой дневник?

Саша:

Да пока ничего не случилось, продолжаем в прежнем режиме, пиши каждый день.

Саша:

А

можно просто менять плюс на минус и все отправлять через что хочешь.

Белая Краска:

Это как плюс на минус?

Типа я за укрию, а ты будешь понимать, что наоборот?

Саша:

Ну да, те же факты, только ругай нас, а я эту ругань буду на место ставить.

Белая Краска:

А потом придут наши, возьмут посмотреть мой телефон, и ага.

Саша:

Во-первых, они всех подряд не чешут, а только тех, кого подозревают, а во-вторых, покажем им исправленный оригинал, напечатанный, я надеюсь.

Белая Краска:

А фильтрация украм необходима однозначно, ну как в Шереметьево их фильтруют.

Саша:

На границе-то да, сейчас украинцев всех подряд проверяют, а кто на машине, так вообще без разбора — русский или украинец.

Саша:

Если поедешь-полетишь, книжку возьмешь с собой.

Белая Краска:

Как книжка ко мне попадет?

Саша:

Ну если наши придут, то и почта наша за ними тоже.

Белая Краска:

Дай-то Бог.

Я сознательно публикую тот отрывок из переписки, чтобы читатель понимал: даже у себя дома, набрасывая короткие тексты, Белая Краска не чувствует себя в безопасности. Поэтому то, что она делает, то, что сделала, на мой взгляд, — это маленький подвиг, её скромный вклад в нашу Победу. И я надеюсь, что читатель оценит его по достоинству. А вообще, она женщина совсем не героическая, просто не может больше держать в себе всё, что видит, слышит, чувствует и переживает каждый день.

Иван Карасёв

Никогда не думала, что стану свидетелем гибели страны. Что буду наблюдать это не со стороны или глядя в телевизор, а изнутри, так сказать, онлайн. Медленно-медленно варили страну как лягушку, чтоб по итогу получить этого монстра. Хотя уже и не монстра, а нищего, истекающего кровью доходягу, озлобленного на весь мир. Или уже труп? Скорее труп, будущего у этой территории нет.

Сегодня нужно сделать большие закупки продуктов. Пошли в магазин. Очередь обычно из женщин. Но тут сразу выделяется вояка. Молодой, очень высокий, чем-то возбужден. Вероятно, он со своей женой или девушкой. Как-то очень громко и активно они обсуждали свои покупки. Может, я и перестала бы за ним наблюдать если бы он так сильно не размахивал руками.

Присмотрелась, у него на рукаве красно-черный шеврон правого сектора с фашистским орлом, держащим в лапах вместо свастики трезубец — вся разница! А под орлом надпись на русском (!!!) языке: «Любимая я убиваю рус-ню». Я его запомнила! У меня хорошая зрительная память. Наши родители да дедушки с бабушками запомнили других. Ровно 83 года назад они тоже ринулись убивать русню. Доубивались до Сталинграда. Смотри, молодой вояка, хорошо машет тот, кто машет последним!

Почему я знала, что война начнется? Однозначно на этот вопрос не ответишь. Это череда каких-то больших и маленьких событий, которые нанизывались друг на друга в определенной логике. Уже после первого майдана стали притеснять русский язык и пытаться героизировать Бандеру и Шухевича, но тогда, в 2008 году, какими-то остатками здравого смысла это не было сделано, не доведено до конца. Памятники не поставили, проспекты не назвали. В школах появились учебники альтернативной истории, где, понятное дело, москали унижали и гнобили хохлов в извращенной форме.

Тогда же рогулье с Западной Украины заполонило Киев и осело на центральных телевизионных каналах, т. к. они были носителями языка и прекрасно тараторили на мове. Уже даже не помню, как называлась передача, выходившая ежедневно в прайм-тайм на центральном канале, но прекрасно запомнила фамилию ведущего — Шустер с детским именем Савик. Так вот этот товарищ Савик зажигал в эфире, а точнее разжигал так, что мама не горюй. После него оставалось стойкое впечатление, что нас всем обделили, лишили, забрали, отняли и вообще крайне неуважительно поступили. И все сразу «такую, панимаешь, личную ненависть испытывать стали к этим угнетателям, что даже кушать не могли!»