Дневники Джинна. Часть 1
Шрифт:
– Вам тоже нравиться, сколько здесь бабочек? – спросила белоснежная незнакомка, словно пропела, ее голос оказался таким звонким и музыкальным.
– Привет! – закричал попугай, да так громко, что от неожиданности вздрогнули даже сувениры. Эльфы заметались на полках, самый впечатлительный свалился на пол. Лишь одна незнакомка стояла на месте, как вкопанная, и улыбалась.
– Мне кажется, этот автомат не исправен, – с этими словами она повернулась к объемному деревянному шкафу, такому же антикварному, как и все остальное.
Высокий и пузатый, он скромно стоял, прижавшись широкой
Ровно в центре дверцы находилось узкое отверстие для мелочи, чуть ниже торчал маленький выдвижной ящичек. Сейчас он был почти полностью вытащен, чудом удерживаясь в проеме. Девочка вынула оттуда небольшую блестящую монетку и тут же опустила ее в монетоприемник. Раздался громкий звон колокольчика, затем лязг металла, стук, скрежет, вздохи, охи и, наконец:
– Дуррында-с! Мы не работаем-с!! Сколько можно-с повторять-с? – взорвался внутри ворчливый мужской голос, я невольно отпрыгнула назад, – засуньте-с свою монетку-с!
– Дундучисла тупорысла! – добавил звонкий мальчишечий писк, имевший самые большие проблемы с произношением, – совсем-сла обалдела-сла, ослина-сла!
После десятков шумных недовольных возмущений, половину которых мы не поняли из-за исковерканных слов, свиста и непонятных звуков, монетка шлепнулась в открытый ящик.
– Видите! Не работает! – развела незнакомка руками, и тут же опустила ее в монетоприемник по второму кругу, – кстати, меня зовут Анна! Анна Рустина!
– Чтоб-с вас тролли разжевали-с и выплюнули-с!
– И уши оторвасла!
– А как ваши имена? – как ни в чем не бывало, спросила девочка, намереваясь отправить многострадальную монетку в очередной экспресс-тур, – жаль, что мы не встречались раньше. Я иду в экстра-класс. А вы?
– Алиса! – выпалила я, с ужасом следя за перемещением ее руки, – и Макс! А хамелеон, то есть попугай, то есть все подряд – это Локи!
– Стой!! – закричали мы в один голос, но её тонкие белые пальчики уже опустили монетку в щелку.
– Да чтоб-с вас горгулья-с поцеловала-с! Сотню-с раз!
– Наверно-сла язык не понима-сла! Иностран-сла!
– Мама мия-с! Идиото-с дурачелло-с! Гоу хом!
– Машин капут! Фирштейн? Плакало фортуно! Коза носта! Дубино синьоре!
Я рассмеялась, хоть и была не особо сильна в языках.
– Надо постучать, – предложил попугай, глядя на шкаф, – посильнее!
– Сейчас я-с тебе постучу-с! – визжали изнутри, голос скрипел и срывался, – головой-с о стену-с!
В наказание монетка пошла по третьему кругу, затем по четвертому и пятому. У девочки были огромные проблемы со слухом. Казалось, один лишь Макс догадался об этом и потому терпеливо молчал. Мне вдруг стало жутко стыдно за себя и за свой глупый смех. Я уже было решила извиниться, как, вдруг, передумала, оправдывая себя тем, что девочка, возможно, просто меня не услышит.
Макс спокойно подошел к ней, молча протянув руку ладонью вверх. Она с любопытсвом на него посмотрела, как щенок, чуть склонив свою белесую
– Ты что это творишь? – закричал Локи, оглядывая свой поредевший хвост.
– Благодарю! – передразнил Макс, ловко вставив кончик пера в крохотную замочную скважину.
Пара нехитрых движений и медный старинный замок, лязгнув, поддался. Я затаила дыхание, Макс осторожно открыл старую деревянную дверцу, словно ожидая, что оттуда кто-то выпрыгнет. Анна, затаив дыхание, не сводила с него своих ярко-сиреневых глаз.
Внутри шкафа на стареньких деревянных полках, увитых плющом, как в миниатюрных комнатках, расположилась целая мастерская. Среди стульчиков и столиков копошились очередные маленькие жители Магиверии. Телосложением они чем-то напоминали большеголовых домовых, только ростом были в полтора раза меньше. У каждого работяги была теплая телогрейка, подбитая чьим-то рыжим мехом. На ногах – красные кожаные сапоги с высокими загнутыми носами. На головах – разноцветные треугольные колпаки, из-под которых во все стороны торчали жесткие темные волосы, словно чей-то мех. Я насчитала пятерых сусликообразных человечков.
Самый старший и шепелявый сидел около монетоприемника с лупой и проверял стоимость и подлинность монет. Это он больше всех хотел, чтобы нас «поцеловала горгулья-с».
Как только монетка проходила тотальный контроль подлинности, «эксперт» звонил в колокольчик, а иногда и просто громко ругаясь, подавал сигнал своим коллегам. Этажом ниже самый младший работник с раскосыми голубыми глазами послушно набирал разноцветные ракушки по количеству букв в имени. Это был тот самый, что начинал и заканчивал свои речи бесконечным «сла-сла-сла».
Еще ниже пара рыжеволосых лопоухих мальчишек, одинаковых до последней веснушки, разматывали леску, отрезая ее старинными, потемневшими от времени ножницами. Они «вежливо» посылали нас домой на всевозможных языках.
Этажом ниже стояла крошечная наковальня и закопченная чашка расплавленного горячего металла, под которой, вместо сотен дров, горело маленькое огненное перышко. Рядом с ней, как ни странно, никого не было обнаружено.
– Какие забавные суслики! – наконец, не выдержала Анн а, хлопая в ладоши и порываясь погладить каждого, затем передумала и откуда-то достала пакет с печеньем, – кис-кис-кис!
– Слепая-с горгулья! Я гном-с! – рявкнул верхний старичок, вскакивая и направляясь к крошечной дверце в задней стенке шкафа, – я ухожу-с в отпуск-с! Довольно-с!
Остальные гномы только обрадовались – им больше достанется. Печенье таяло на глазах, старичок мигом передумал брать отпуск и вернулся, за что получил пару штук.
– Вы-вытащите меня от-отсюда! Ид-идиоты! – раздался сдавленный голос откуда-то снизу, словно из трубы, – я про-про-провалился!
Но вместо гнома мы увидели только пару болтающихся в воздухе ног в красных остроносых сапогах, торчащих из медной круглой воронки. Макс осторожно вытащил застрявшего гнома за ногу, он оказался самым упитанным и неповоротливым из всех.