Дневники Фаора. Ламий в мегаполисе

Маслова Наталья

– А чем так примечателен этот артефакт, что Моргана так жаждет заполучить его? У Алёны даже пророчество было, что оно не должно попасть ей в руки.

– Надо вернуться и прояснить этот вопрос. Что-то мне подсказывает, что дело гораздо серьёзнее, чем может показаться при беглом осмотре, – и молодая пара отправилась во владения Одара.

Глава 42

думала отстраниться, когда мужские руки ещё сильнее прижали девушку к себе, чтобы успокоиться.

– Это очень древняя вещь.

Когда-то оно принадлежало королеве Гвиневере, жене короля Артура. Это обручальное колечко. Только оно стало гораздо могущественнее после того, как Мерлин наложил на него великое множество заклятий, пытаясь отвести от Камелота грядущие беды. Впрочем, насколько мы знаем, ему это деяние так и не удалось. Только золотая безделка способна на многое. Это самый сильный амулет, отвращающий беды из всех, которые в настоящее время ещё не обзавелись хозяевами. Особенность этого в том, что лучше всего оно помогает замужним женщинам.

– Так почему не оставил такое сокровище в подарок Фаиле?

– Моя жена – ирландка. Ты помнишь, чем окончился брак Артура и Гвиневеры?

– Предательством, изменой и побегом с Ланселотом.

– Не думаю, что мне хочется пройти через подобное испытание… – Одар хитро посмотрел на собеседника, увидев, как в янтарных глазах вспыхнули искры понимания.

– Да уж, так сильно рисковать, не думая о последствиях, может только Моргана. Впрочем, она вроде так и не обзавелась законной половиной?

– Нет. Королева Фей предпочитает скоротечные отношения со смертными мужчинами. Просто в этом случае властью и богатством делиться с возлюбленным не приходится. Наоборот, она так очаровывает бедолаг, что те сами готовы отдать всё до последней нитки. Богатства перекочёвывают в сокровищницу Морги. Когда несчастный становится чересчур слаб, чтобы удовлетворить её сексуальные аппетиты, то он засыпает, чтобы никогда уже не проснутся. Слуги относят отвергнутого фаворита в Грот Потерянных Душ, где тот мирно почивает вплоть до кончины. А потом маги этой заразы превращают их в нечто, подобное тому, чем была Адела. Не пропадать же добру, в конце концов? Именно так Моргана ответила на мой вопрос ещё в те далёкие времена, когда я делил кров с родителями и многочисленными братьями и сёстрами. Запомни, Лирдиль, это очень страшная женщина. Заполучив кольцо Гвиневеры, она сможет отыскать пещеру, где спит Мерлин. Вернуть к активной жизни короля Артура и его воинов. Причём так, что они будут всего лишь послушными любой её воле марионетками.

Адела прислушалась к тому, что шепчет собственный дар и промурлыкала:

– Самой кражи избежать никак не удастся, но вполне можно схитрить. Лаэль, до того, как я встретила тебя, надарил мне кучу всяких золотых и серебряных безделок. Одар, ты ведь можешь сделать так, чтобы подмены никто не обнаружил? Носить кольцо, принадлежавшее ненавистной королеве Камелота, на пальце моя госпожа вряд ли станет.

– Если ты дашь мне похожее, без проблем. Только оно должно быть точной копией примерно из того же временного периода. В этом случае я создам такую иллюзию, что даже лепрекон ничего не пронюхает.

Не то что безголовая и ветреная Королева Фей.

Ланн выудила из потайного кармана в сумочке, заговорённой на совесть от порчи, потери и кражи, небольшую нефритовую шкатулку, отделанную изнутри тёмно-зелёным бархатом. Сняв крышку с растительным, явно кельтским орнаментом, девушка принялась с энтузиазмом перебирать золотые и серебряные побрякушки, бурча себе под нос:

– Ну, где же ты, милое? Я же помню, что Лаэль похвастался при этом, что оно – пара тому, что отягощало безымянный палец самой Гвиневеры, – тяжело вздохнув, яблоневая дева утроила усилия, которые закономерно в итоге были вознаграждены. – Вот оно, Диль.

– Вскоре изящное колечко из красноватого золота, щедро изукрашенное причудливой вязью охранных чар и мелкими драгоценными камушками, им неведомый мастер придал вид неземной красоты бабочек, оказалось на мозолистой ладони лепрекона.

– Ланн, а ведь его давным-давно считали пропавшим. Оно принадлежало в своё время матери Артура. Потом бесследно исчезло почти сразу после её смерти. Так это, значит, Лаэль владел все это время «Светочем Правды»! Этот артефакт подарила ей Дева Озера ещё тогда, когда та была совсем молоденькой девушкой. Его хозяина никто не сможет обмануть. Правда, если будешь сам лгать, то сила амулета покарает хозяина.

– Сделай так, чтобы вор и Королева не почуяли подмены. Настоящий же приз получит тот, кто выиграет кибертурнир «Античная экзотика».

Лукавые глаза Ланн сразу рассказали мужчинам, с каким упоением она будет наблюдать со стороны за мучениями своей госпожи. Ведь та что почти всегда врала. Зачастую, даже исключительно из любви к «высокому искусству лжи». Его та обожала ничуть не меньше, чем многоходовые причудливые интриги в собственном исполнении.

Лирдиль с тревогой посмотрел на Одара и пробурчал:

– Вот как бы нам так подменить оригинал, чтобы даже небожители ничего не заподозрили? Потом просто сделать вид, что пропажа нашлась?

– Нет ничего проще. На любой артефакт, что попадает в мои руки, я накладываю специальное заклятье «Полное подчинение». Никакие другие чары им не указ. Мой приказ всегда будет приоритетным, – лепрекон расцвёл под восхищенным взглядом Фаилы и ласково обнял жену за талию, загадочно улыбаясь. – Надо узнать у Алёны, когда ждать ограбления по-фейски, – деловито проворчал Одар. – Попасть впросак из-за собственной нерасторопности нам не с руки. Адела, сделай одолжение, поговори с подругой по этому поводу.

Ланн ломаться не стала, а сразу достучалась до журналистки. Ответ несколько обескуражил яблоневую деву, но она передала слово в слово послание из пиксельного измерения:

– Зависит всё от того,

Когда ядовитый цветок

Отринув зависть и спесь,

Одарит разящий клинок.

– Мда, опять Алёнин дар напустил тумана и таинственности. Ничего не понятно, – Лирдиль непонимающе посмотрел на лепрекона.

Они по-прежнему не знали, как теперь лучше действовать. Даже зная будущее, хотя и в весьма общих чертах.