Дневники герцогини

Хантер Джиллиан

Открыв глаза, она уставилась на него. Шарлотту била дрожь.

— Нет.

— Это. — Гидеон мягко раскрыл складки ее лона и прижал пальцы к зовущей мягкости. — Еще больше я люблю касаться.

Интимно касаться ее ему нравилось больше всего другого, что он мог припомнить из своей недавней истории. Возможно, за всю жизнь. Ее ответ был таким естественным и непринужденным, что казалось, это она куда более сведуща в искусстве соблазна.

Шарлотта повернула голову, крик застрял в ее горле, когда Гидеон дразнил ее, растягивал до предела,

который оба они едва могли выдержать. Он знал, что может потерять контроль над собой в любую минуту. Знал, что, несмотря на требования своего тела, может дать ей лишь относительное облегчение и постараться извлечь из этого собственное удовольствие.

Искушение темным туманом дурманило разум. Уговаривай он Шарлотту чуть дольше, он мог бы лишить ее девственности и утолить собственную страсть в ее прекрасном теле. Он мог уничтожить остатки ее сдержанности губами, руками, пульсирующей плотью. Он мог наполнить ее тугим жаром. Он мог бы двигаться в ней энергично и быстро, вел бы к таким вершинам, что она лишилась бы чувств в лихорадке ощущений.

Его тело ныло, когда она достигла кульминации, орошая его влагой желания. Он обхватил ее ягодицы и смаковал дрожь наслаждения, которую она не могла подавить.

Гидеон сделал медленный вдох, надеясь утихомирить соблазн утолить в ней свой голод. Но мог лишь наблюдать, как Шарлотта медленно приходит в себя. Со вздохом сожаления он одернул ее ночную сорочку и халат, прикрывая плоть, и не мог дождаться, когда наконец овладеет ею.

— Вот. — Он отвел руку. — Надеюсь, ты удовлетворена, что я не нарушил правил приличия.

Шарлотта улыбнулась, ее голубые глаза затуманились.

— Ты получил то, за чем пришел? — тихо спросила она. — Ты всегда бродишь по ночам?

— Ты жалуешься на удовольствие, которое только что испытала, дорогая?

— Вовсе нет. Но это действительно все, чего ты хотел?

Он отвел глаза. Его челюсти сжались в решительном ответе.

— Гидеон, — прошептала Шарлотта с тревогой в голосе. — Только страсть привела тебя сюда?

Даже теперь она выбивала его из колеи нежной заботой, которую не пыталась скрыть. Это заставляло его страдать от желания, чувства вины и других коварных эмоций, которым он не готов противостоять. Но он не дрогнет и больше не откроет свое сердце боли. С него хватит. Шарлотта счастлива носить его имя и делить с ним постель, она не требует от него никаких других обещаний, которые он не намерен давать.

— Отвечая на твой предыдущий вопрос, скажу «да». — Гидеон не смотрел на нее. — Я брожу по ночам, но не в одиночестве.

— Разве это не отговорка?

Гидеон криво улыбнулся:

— Хорошо. Буду честным. Я боялся, что твой прежний воздыхатель создаст серьезные проблемы, посетив тебя ночью.

— Вряд ли мои братья позволили бы это.

— Но я здесь, — заметил Гидеон. — И я не видел у дверей стражи.

Он почувствовал, как ее ладонь легла на его руку. Он тосковал по ее прикосновению.

— Возможно,

то, чему они стали свидетелями в театре, — прошептала она, — убедило их, что ты принял свою роль.

 

Глава 19

Шарлотта прислушивалась к стуку дождя по оконному стеклу. Пульсирующее наслаждение отступало и блекло, сменяясь легкой болью. Она прижалась бы к сильному телу Гидеона, не отстранись он от нее.

И если бы не выглядел таким довольным собой.

— Бесспорно, ты самый заносчивый мужчина, которого я встречала.

— Спасибо. — Он встал и улыбнулся ей, будто она его похвалила. — Что-то еще? — Гидеон подал руку, поднимая ее со сцены ее недостойной капитуляции.

— Да, ты слишком видный, нам повезло, что никто не заметил, как ты входил в академию. Ты бы так не улыбался, если бы мисс Пеппертри нас слышала.

— Мисс Пеппертри нужен хороший…

— Гидеон!

Он пошел к дивану за пальто и сюртуком.

— Мое почтение к мисс Пеппертри не простирается за пределы воздушного поцелуя.

— Память о котором, я уверена, останется у нее навечно.

Гидеон сунул руку в рукав сюртука.

— Давно ли ты знаешь этого прохвоста?

— Кого?

— Ты знаешь, кого я имею в виду. Морленда. Твою первую любовь.

Шарлотта завязала пояс.

— Сколько из моего дневника ты прочел?

— Не так много, как следовало бы.

— Я знаю Филиппа всю жизнь. А теперь твоя очередь отвечать.

— Я прочел несколько недавних эпизодов, касавшихся меня. И частично об этом прохвосте.

— И это все? — скептически спросила она.

— Учитывая короткое время, которое дневник находился у меня, и дела, требовавшие моего внимания, думаю, я прочел достаточно.

Шарлотта замерла, почувствовав, что что-то упустила.

— Я думала, ты оставил дневник в карете и не брал его в тот дом.

Гидеон покачал головой:

— Я… я читал его в карете.

— И ты взял его… Не может быть! Неужто ты взял его в тот дом с дурной репутацией?

Он отвернулся, чтобы сунуть вторую руку в болтающийся рукав сюртука. Шарлотта огорченно прищурилась.

— Только не говори, что мой дневник стал невольным свидетелем какого-нибудь похотливого акта.

— Конечно, нет, — не раздумывая ответил Гидеон. — Разве я выгляжу законченным повесой?

— Да. Именно так ты и выглядишь!

Он взял ее лицо в свои ладони.

— То, что сейчас произошло между нами, самое дерзкое мое приближение к похотливому акту за долгое время.

— А я так близко никогда не подходила, — прошептала Шарлотта.

— Как тому и следовало быть.

Подняв ее лицо, Гидеон поцеловал ее в губы. Она инстинктивно вздрогнула.

— Тебе не следовало быть здесь.

— Как еще нам узнать что-то друг о друге за слишком короткое ухаживание?

— Я предлагаю долгие прогулки в парке.