Дневники Обормотня
Шрифт:
— Пошли, у меня уже есть идея, как всё обустроить!
Алиса счастливо рассмеялась: она тоже поняла, что я задумал!
* * *
— Дед-Кость, вы чего-то хотели? — спросил я, глядя, как вожак вздыхает у забора моего дома. Всё равно розового: не перекрашивать же?
— Извиниться перед тобой хотел, Лёшенька. Не прав был старик, струхнул, да перестраховался маленечко.
— Извинения приняты. Обе стороны накосячили. —
— А феи и впрямь складно всё сделали. Сады — лучше прежних, окна-двери зашептали, чтоб менять реже.
— Сразу надо было их вызвать, а не «своими руками» всё делать…
— Да мы привыкши!
— А я нет!
— Ну да видно по тебе, ребёнок и есть ребёнок… Не стыдно в кукольном домике-то жить?
— Чего это мне стыдиться быть собой?! А как же вся ваша философия? — Это было бы смешно, если бы не противоречило половине принципов мохнатых любителей порассуждать о высоком.
— Так то не ты. Придумал себе образ, чтобы других смешить…
— А я может такой и есть? Нравится мне это, представляете? Моё это, так жить. Не страхи напоминать, а радоваться будущему.
— Не волк, а… фурри какой-то! — припечатал вожак. Угу, выучил от меня новое слово. А неделю назад я бы даже обиделся.
— И чо? В первую очередь я — Обормотень, и меня это устраивает. А как вы меня ещё назовёте, мне до лампочки!
Напугали ежа подушечкой для иголок! Я тут вообще подумал, и понял, что так и не нашёл реальных причин поддерживать бессмертный холивар на тему «оборотни — фурри или нет». За всех не скажу, а я — это я, и точка.
Кажется, вожак это понял, и демонстративно осмотрел гостиную. Алиса постаралась! Мягкий ковёр, такие же мягкие стены розово-голубых оттенков, украшенные встроенной подсветкой и гирляндами, дополнительно зачарованные от пыли. Махровый бежевый потолок вообще заставлял смеяться без причины: какой нормальный человек будет обклеивать потолок ковром? А тот, у которого хорошее воображение и потрясающие подружки-дизайнеры!
Мебель — как шедевр нейросети, которая скомбинирует «удобно, красиво и практично»: прикола ради перепилил ножиком колбасу прямо на столешнице: ни следа! Телевизор во всю стену, чтобы и играть можно было, и декорации для съёмок делать. И куча другой всякой всячины, которая нужна любому обормотню!
— Ножик-то вернёшь? — Вожак посмотрел на мой «боевой трофей», лежавший на подставке, как антикварное оружие у коллекционера. — Всё равно ведь он тебе без надобности.
— Что, думаете и колдовать по-волчьи не научусь?
— Нет. Кого род волчий не поддерживает, тому ножик не отзовётся.
Ладно, здесь верю, это меня и Вася и Алиса просветили. Если бы мне ещё эта вся магия нужна была…
— Может просто перемирие устроим? Без признавания вас моим вожаком, а меня — вашим послушным щенком?
— Не бывает такого в стае…
— Может, ко мне иначе надо? Как и к Фёдору.
— Коли как к Фёдору, так может тебя и запереть на годок-другой, пока не поумнеешь?
А глаза добрые-добрые, как у людоеда.
— Дед-Кость, а сама стая одобрит это? Или каждому в мозги вложите правильные мысли?
Ну да, нарывался! Но бояться нечего, и так понятно: меня так неуклюже пытаются пристыдить, чтобы добрый дедушка-вожак пожалел.
— То-то и оно. Ребёнок ты, Лёшка… пропащий, совсем Зверь тебя с панталыку сбил!
— Почему сбил? Я своего внутреннего Зверя приручил, и мы с ним вместе играем в новую весёлую игру. А как дела с вашим? Он чувствует, что вы его боитесь? Может и внутреннего Ребёнка так же боитесь?
Теперь вожак посмотрел на меня сурово: заочно из стаи меня изгнали, а на деле — фиг выпрете, буйного!
— Лёвка пусть тебя обучает, раз такой умный… Не рушил бы своей наглостью чужого счастья.
— Перестанете насаждать мне свои страхи, а я перестану тормошить стаю.
И тоже ему отвечаю серьёзным взглядом: ну как, подтвердит на деле, что оборотни — самые мудрые из людей?
— Твоя взяла, ребёнок. Но слово своё ты сдержишь, иначе на себя пеняй. Гиблое дело, чужого Зверя с цепи спускать.
— Лёшка-а! Смотри, что покажем! — донёсся снаружи куда более приятный голос моих самых лучших соседей и товарищей по играм! Я выглянул в окно, и расхохотался на всю деревню.
— Теперь нас трое волков-гамми! — счастливый и зелёный Степашка сидел на шее у не менее счастливого папки в облике жёлтого хаски!
— Э-э?! И Вася разрешила?
— Как видишь! Здрасьте, дед Костя!
— Сашенька, и ты туда же? — вожак укоризненно покачал головой.
— И ничего не «туда же», и вообще ему Вася разрешила, раз покрасился! — я заступился за друга до того, как его тоже начнут стыдить.
Жёлтый оборотень-хаски развёл лапами мех на шее, и показал матерчатый ошейник.
— Я фей попросил помочь. Представляете, такую штуку сделали, вообще в ней крышу не срывает! И браслетик окрашивающий тоже.
— Долго не носи, ты сам должен Зверя держать, а не на волшебный ошейник полагаться.
— Так то когда ещё будет, а мне уже сейчас хочется сниматься! Лёх, пошли, расскажем новую идею, это даст тебе ещё тысячу подписчиков!
— В смысле тысячу?
Степашка захихикал, и показал свой телефончик: на экране моя физиономия (обработали в нейросети, получилось прикольно), название «Приколы Обормотня», и…
— Степаш, вы что, подписчиков купили?
— Не-а! Сами пришли! Потому что умеешь снимать даже ничего, но интересно! — волчонок просто светился от счастья.