Дневники св. Николая Японского. Том ?II

Святитель Японский Николай Дмитриевич

1/13 декабря 1897. Понедельник.

О. Николай Сакураи очень просит прибавить жалованья катихизатору в Масике, Аврааму Яги: «особенно дорого–де все там»; просит прибавить пять ен, или уж никак не меньше трех ен. Прибавлено две; больше нельзя; во–первых, он только вдвоем с женой, во–вторых, плохой катихизатор, ленивый. Упоминает о. Николай, что если не прибавить содержания, то «может выйти неприятность», то есть он оставит службу; с Богом! Таких не жаль.

2/14 декабря 1897. Вторник.

Посланник барон Розен приезжал, чтобы сказать, что у английского посланника,

господина Сато, он узнал, что касательно англиканского епископата здесь не было никакого сношения с японским правительством. Английские епископы произвольно усвоили себе японские названия; никто им не разрешал этого, никто и не запрещал; и до японского правительства это дело совсем не касается. Римские же католики сносились с японским правительством и с сведения его здесь их епископ называется тем или другим японским именем; важности, впрочем, никакой это не имеет. И советует мне Розен назваться каким угодно японским титулом; он сам не имеет ничего против этого; японское правительство это игнорирует.

Сообщил еще барон сегодня полученное им известие от Карла Владимировича Струве, бывшего посланника здесь, ныне — в Голландии, что старшая дочь его, мною крещенная Вера, выходит за голландца, — богача, имеющего дом в Амстердаме, поместье вне и так далее. Жаль, что Вера перестанет быть русскою!

3/15 декабря 1897. Среда.

В Семинарии и Катихизаторской школе прошедшие два дня были приготовлением к экзаменам, которые сегодня начались писанием экзаменационных сочинений на темы, вчера просмотренные мною.

О. Яков Такая подробно описывает свою поездку по Церквам. Было несколько крещений; в Хитоёси порадовал его внезапным появлением к исповеди давно потерянный из вида бывший катихизаторской помощник в Кагосима Иосиф Кобаяси; о. Яков назвал его сотой овцой, недавно обретенной. Дай Бог, чтобы опять не заблудились!

Филипп Узава извещает о крещении у него пятнадцати человек; много содействовали этому приобретению Ито, несколько учившийся здесь в Катихизаторской школе и вернувшийся домой по болезни, и его младший брат, ныне тоже крещенный.

4/16 декабря 1897. Четверг.

Катихизатор из Одавара, Илья Сато, пишет, что возмущение там против о. Петра Кано не только не утихает, а усиливается, так что христиане бросили свои обычные занятия из–за церковных споров и рассуждений и грозятся уйти из Церкви, если не будет удовлетворено их требование сменить им священника. Сам Сато совсем, как видно, ослабел и раскис. Кто–то там разболтал вздор, будто я собираюсь поставить на место Сато катихизатором в Одавара Иоанна Инаба (который за прелюбодеяние лишен звания катихизатора и ныне живет в Одавара, конечно, без всякой надежды вновь попасть на церковную службу, по крайней мере, в ближайшем будущем). Сато и пишет отчаянное письмо. Вместо ответа послал ему телеграмму, чтобы прибыл сюда. И он прибыл в десятом часу вечера. Немногих слов стоило, чтобы успокоить его и вместе пожурить за его легкомыслие и легковерие. Завтра утром отправится обратно. Но — безнадежен он для дела успокоения христиан, точно былие, колебимое ветром во всякую сторону, куда дунет.

5/17 декабря 1897. Пятница.

Утром Илья Сато, возможно ободренный, отправлен обратно. С ним послано письмо к возмутившимся — повторение прежнего, — что о. Кано, как священник многих Церквей, не может быть сменен по просьбе только одаварских христиан, чтобы подождали Собора, когда произойдет общее совещание о сем и прочее.

О. Симеон Мии пишет, что проповедь начинается в городе Оцу (где было нападение на нашего Цесаревича) и что можно надеяться на начало там Церкви. Дай Бог!

Быть может, тогда придется и побывать в этом месте. Ныне же, проезжая мимо, я не могу принудить себя и взглянуть на этот проклятый город, в котором совершено такое злодеяние против России.

6/18 декабря 1897. Суббота.

Занятие переводом до десяти часов. Потом был в посольстве на Литургии и молебне по случаю тезоименитства Государя; за завтраком подавали мне постное, всем другим, даже священнику (Глебову), скоромное. (Остановить бы его самодурство).

Вечером, после всенощной, Никанор пришел ко мне с жалобой, — последний номер «Сейкёо–Симпо» в руках; пропечатано там, что в предпоследнее воскресенье он не дал есть двенадцати детям сиротского заведения Тадаки, но там же и причина сего: не известили его, что они будут к Обедне, согласно условию о сем; значит виноват Тадаки. Но неправ и Никанор; следовало ему хорошенько выбранить Тадаки, чтобы исполнял условие, ибо двенадцать человек нельзя накормить вдруг, не приготовясь к тому; но в то же время и напитать чем–нибудь детей, хоть бы булок купить им.

7/19 декабря 1897. Воскресенье.

До Литургии было крещение одного семейства — первый плод катихизаторской труда диакона Якова Мацуда, третий год живущего в Токио.

За Литургией приобщалось человек пятнадцать исповедников.

После о. Фаддей Осозава зашел, чтобы дать отчет о своей поездке по Церквям в Симооса. Катихизаторы трудятся: было больше двадцати крещений.

8/20 декабря 1897. Понедельник.

Утром был на экзамене — по Догматике в Катихизаторской школе, и по Церковной истории в четвертом классе Семинарии. В первой ныне всего шесть человек — три в старшем, три в младшем, — отвечали порядочно; во втором пять учеников отвечали тоже недурно по своим билетам, но Моки и Метоки не умели сказать, какие книги следуют в Новом Завете после Евангелия, тогда как в Женской школе двенадцатилетние девочки отлично знают это.

Был о. Алексей Савабе с рассказом о своей Церкви; хвалил прилежание по проповеди диакона Павла Такахаси; говорил, что отправляется в пригороды — Фудзисава, где проповедует Саваде, чтобы преподать крещение приготовленным; но он это уже должен был сделать давно, согласно моему письму к нему, после известия от Саваде; оказывается, — он и не думал еще быть там, хотя не имел к тому никаких помех. Вновь я дал ему наставления, как молодому священнику, — как крестить, как приобщать, как завести церковный порядок в новом месте. Сильно наказывая ему, чтобы он не приобщал новокрещенных запасными Святыми Дарами, как делается в местах, где нет возможности отслужить Литургию, — а приехал бы на другой или третий день после крещения с антиминсом, просфорами и прочим в сопутствии диакона и причетника и отслужил бы Литургию и на ней приобщил новокрещенных. Но, увы! Едва ли это будет исполнено. Сын — совсем в отца по непосещению; что ни говоришь и ни велишь ему доброго по Церкви, почти ровно ничего не исполняет; а между тем является с длиннейшими хвастливыми донесениями и с вопросами, что и как сделать? Хоть бы уж не лицемерил!

Был русский гость — доктор Яков Саввич Иванов, служивший на постройке железной дороги между Владивостоком и Хабаровском, возвращающийся ныне в Россию, так как линия эта окончена. Как все, кажется, светские русские: немножко добродушный, больше пессимист, немножко верующий, больше атеист, немножко знающий, больше удивляющий незнанием. Когда я показал ему с колокольни императорское место, он с изумлением спросил:

— Да разве Император не в Кёото живет?

— Со времени реставрации, вот уж тридцать лет, резиденция Императора в Токио.