Дневники св. Николая Японского. Том V

Японский Николай

4/17 февраля 1902. Понедельник.

Днем писание Отчета, вечером перевод Страстной Седмицы.

5/18 февраля 1902. Вторник.

То же. Письмо из Кёото Надежды Такахаси с более подробным, чем у о. Мии, описанием открытия школы. Четыре ученицы — язычницы, хотя родители или родственники их христиане; подчиняются ученицы вполне христианскому школьному режиму; на полуцерковном содержании.

6/19 февраля 1902. Среда.

Отчеты и корректура Первой недели Великого поста.

Регент

Алексей Обара повенчан вторым браком с какой–то, тоже уже бывшей замужем; она научена немного христианству и на днях крещена. Обара — совсем кощец, без одного легкого, по фигуре — на ладан дышит, а женится! Жаль, если скоро израсходует остаток жизни; хороший регент, заменить будет некем.

7/20 февраля 1902. Четверг.

Сиина Гордий ушел с церковной службы — туда дорога! Но ушел–то нахалом. Как видно, место для какой–то службы вне Миссии у него уже было найдено, поэтому когда ему вчера Сенума стал советовать оставить Юридическую школу, чтобы хорошенько готовиться здесь к своим классам, он рассердился и сказал, что бросает здесь службу. Сегодня утром пришел объявить мне об этом, но с претензией: Самые великие отцы Церкви: Василий Великий, Григорий Богослов — были адвокатами, и он хочет, подражая им, получить адвокатский диплом, но этого ему здесь не позволяют, поэтому он уходит. И ушел. Но причину своего ухода окончательно свернул на меня, будто я его прогнал.

8/21 февраля 1902. Пятница.

Отчеты и корректура.

9/22 февраля 1902. Суббота.

Призывал О. Алексея Савабе, чтобы взять у него катихизатора Иоанна Хитоми для гувернерства и учительства в Семинарии на место Петра Суда, заболевшего чахоткой. Думал, что о. Алексей, по обычаю, станет упорствовать — «нужен, мол, очень для Церкви Акасака» и прочее; к счастию, о. Алексей отнесся к утрате благодушно, хотя немного опечалился.

Всенощную Львовский с правым хором так спешно пел, что еще пуще безобразие, противоположное тому, за которое я сделал ему выговор в воскресенье. Мучение, да и только! Уж пусть лучше бесконечно тянет, чем торопится так, что певчие и слова иной раз не могут выговорить; первое будет неуменье или нераденье, второе же кощунство. До того человек не хочет употребить внимание! Весь ушел в свою должность самца.

10/23 февраля 1902. Воскресенье.

После Литургии Стефан Доде, зашедши ко мне, рассказал, что старший брат его присоединился к какой–то новой секте, очень страшной: члены ее, собравшись, исповедуются в своих грехах — каждый перед всем обществом; затем, что еще бывает у них, во что они веруют и прочее. Стефан еще не знает; кажется, нет пункта веры ни в Бога, ни в Будду, ни в какое другое высшее существо; «ё-наге» — отречение от мира у них главное, но в чем оно состоит — тоже не ясно. Спрашивал Стефан, можно ли ему присоединиться к этому обществу с целью разбить их учение и образумить их?

— Делаться членом общества такого никак не следует. Но вы можете так пойти на их собрание и говорить с ними.

— Они посторонних на свои собрания не допускают.

— В таком случае займитесь обращением вашего брата на путь истинный, этого с вас пока достаточно. Притом же, если вы образумите брата, то чрез него можете подействовать и на других. Главное же, займитесь обращением ко Христу вашей матери. Ужели вы допустите, чтобы она умерла в слепоте духовной? Истощите всю вашу сыновнюю любовь, чтобы тронуть ее сердце, — и прочее, и прочее.

11/24

февраля 1902. Понедельник.

О. Иоанн Оно из Оосака пишет об о. Сергии Судзуки, что он не уживается ни с христианами, ни с христианками; последних чем–то оскорбил на их собрании, так что они и собрания из–за него прекратили, — насилу о. Оно опять побудил их начать. — Положительно неспособен о. Судзуки управлять Церковью; и его рано или поздно придется взять сюда, к Собору, где ему не с кем будет ссориться.

Гордий Сиина опять напомнил о себе: пришел требовать жалованье за февраль по число, когда ушел. Оно ему и дано; но это уже последний его побор с Церкви. — Впрочем, кто знает; ведь гениальный надувало и нахал; может, и опять извернется надуть. На метрическом свидетельстве, которое я ему когда–то, по его просьбе, послал в Иркутск — только на этой ничтожной бумажке он ухитрился выехать и в Семинарию, и в Академию, да еще мало в Казанскую — в Петербургскую; везде заверяя, конечно, что он имеет целью только одно — служить Церкви в Японии. И вот наслужил. Надул и здесь Церковь почти на сто ен, да еще со злословием ушел, будет теперь пакостить Церкви, елико возможет.

12/25 февраля 1902. Вторник.

Хорош состав учеников в младшем курсе Катихизаторской школы: то и дело, что доносят друг на друга разные пакости да ссорятся между собою до драк. Утром сегодня с плачем приходил Петр Танака, что из Немуро прибыл всего на несколько месяцев в школу, почти старик; на него взнесли, будто он причиной ссор в школе, тогда как он ничему не причинен и, кажется, единственный порядочный человек между ними… Полное оскудение проповеднического элемента!

Во время класса пения сказал двум собранным вместе хорам, каково должно быть пение в Церкви — неспешное, раздельное, молитвенное, от сердца идущее, не как кимвал звянающий, и прочее.

13/26 февраля 1902. Среда.

Стефан Доде был, говорил, что на днях будет собрание его товарищей по школе — «квазоку гакко», и он намерен на нем говорить товарищам о необходимости религии, именно христианской, для человека — спрашивал совета для сего. Я, конечно, одобрил и кое–что посоветовал. Но жаль, что сей юный аристократ при своем постоянно спокойном и радостном настроении духа от успокоения во Христе не перестает кашлять; злой недуг, видимо, продолжает точить его здоровье.

Под вечер прибежали сказать, что о. Павлу Сато очень трудно. Нашел его в бессознательном состоянии; о. Мидзуно в епитрахиле читал отходную, врач и сиделка хлопотали; собравшиеся около постели помолились. Мало–помалу ему сделалось лучше. Но смерть — не за горами.

14/27 февраля 1902. Четверг.

О. Феодор Мидзуно, вчера только что вернувшийся с обзора своих Церквей в Симооса, вошел подробно в разбор ссоры учеников Катихизаторской школы как заведующий сею школою, в качестве инспектора, и успокоил всех, надолго ли — неизвестно. Следовало бы весь младший класс выгнать из школы, но авось и из них кто–нибудь будет полезен Церкви.

15/28 февраля 1902. Пятница.

Отчеты и донесения за прошедший год, наконец, отправил на почту. За неимением помощника много времени всегда берет это дело.

В Семинарию поступил новый гувернер и учитель Иоанн Хитоми. А для замещения его в квартале Акасака о. Алексей Савабе просит Якова Оота, молодого катихизатора из Одавара — «там–де два, одного священник может уступить». Написано к о. Василию Усуи, может ли уступить? Но чтобы не стеснялся отказать, если не может…