Дневники св. Николая Японского. Том V

Японский Николай

Деревенская христианка одна (которой я недавно послал брошюрки) описывает свой спор с бонзой, сначала похулившим христианство, а потом бежавшим от нее; послано ей еще несколько брошюр.

9/21 мая 1899. Воскресенье.

День Святителя Николая.

После Обедни — молебен Святителю Николаю. На завтраке у меня: священнослужители и из русских полковник Ванновский, на обеде: наставники Семинарии, переводчики и прочие. Всего в оба раза двадцать пять гостей (набольшее число

Никанор отказывается приготовить пищу).

Посланник и прочие из Посольства с визитом в третьем–четвертом часу.

О. Симеон Мии, из Кёото, тоже поздравляет с Ангелом и пишет: «Господин Окамото еще не имел случая повидаться с premier’ом Ямагата. Он очень усердно пишет свое мнение о религии вообще и в частности о православии. Теперь он почти окончил свое сочинение. На днях с ним явится к Ямагата и изложит свои религиозные взгляды пред ним. Потом он сообщит Вам о результате своего свидания… 4–го июня отходит пароход из Кобе в Владивосток; на нем решено уехать». — Состоится ли?

10/22 мая 1899. Понедельник.

Думали ли мы, что в Семинарии у нас теперь все благонравные ученики — куда! Иван Акимович Сенума пришел рассказать, что в субботу вечером поздно четверо учеников, вопреки запрещению, ушли со двора и вернулись за полночь не в ворота, а через ворота; да еще один по сему поводу сильно нагрубил гувернеру Мирону Сео — «Что делать с ними?» — спрашивает.

— Посоветуйтесь с наставниками и скажите мне их мнение.

Приходит потом и говорит, что наставники присудили нагрубившего Ирино исключить, прочих наказать невыпусканием в город, кого на месяц, кого на две недели.

— Ладно, согласен! — ответил я.

Но после стало очень жаль Ирино, который через месяц имеет кончить курс. Когда пришел Иван Акимович просить на дорогу ему домой, по случаю исключения, я сказал ему поместить Ирино в Катихизаторской школе: пусть отсюда продолжает ходить на лекции, пусть никуда не отлучается в город; если до конца трети будет вести себя хорошо, то окончит курс и поступит на службу Церкви, хотя при выпуске диплом ему не будет дан из опасения, что он может компрометировать его и Семинарию; после же, если будет вести себя хорошо, получит диплом. — Так и сделано.

Портят много учеников прежде бывшие в Семинарии и исключенные или вышедшие самопроизвольно и продолжающие знакомство с бывшими товарищами; народ–то — дрянной нравственно, прививающий болячки и к нашим простакам вроде Ирино, Янсена, Исибаси, Кадзима — нынешним виновным.

11/23 мая 1899. Вторник.

О. Тит Комацу пишет, что жена катихизатора Романа Фукуи больна горячкой, просит назначить ему десять ен в месяц пособия до излечения жены. Как же можно! Этак у нас скоро вдвое станет требоваться на содержание проповедников, потому что у кого же из них не окажется больных! — Послано десять ен на лечение — единовременно.

Был с визитом Bishop Англиканской Церкви Shereshevsky, больной параличом. Трое сняли его с тележки и внесли в комнату на диван. Привез в подарок книжку перевода «Пятикнижие Моисеева»,

только что напечатанную им, и просил написать ему мое мнение о переводе его Нового Завета, прежде презентованного, и его книжки; деньги ему обещали для печатания его перевода Священного Писания из какого–то аглицкого общества, да замедляют высылкой, так, чтобы ускорить, находит он нужным и мое мнение о его переводах. Обещался я написать и доставить ему. Помоги ему Бог! Трогательно видеть такое усердие к делу Божию в человеке, которого и речь едва можно понять.

12/24 мая 1899. Среда.

Рано утром о. Феодор Мидзуно отправился в Яманаси–кен, Коофу по вызову катихизатора, крестить приготовленных к сему. Наказывал ему хорошенько испытать просящих крещения и истинно желающих и достаточно знающих учение только допустить; место там трудное, компликация с католиками, от которых бегут их христиане, — нужно быть особенно осторожным.

Из Нагоя о. Петр Сибаяма просит катихизатора для Екосука, где есть просящие научения. Где же взять?

13/25 мая 1899. Четверг.

Утром, в половине седьмого, панихида по Анне Кванно, которой сегодня сорок дней. Служили со мной оо. Сато и Циба; пели ученицы. Все ученицы были в Церкви. Потом они отправились в Уено, побыли на могиле своей начальницы, а затем имели рекреацию: смотрели зверинец, музей, пели свои гимнастические песенки, чем привлекали толпу других гулявших в саду; обедали там же принесенным из школы обедом, для чего у них законтрактирован был один чайный домик там. В шестом часу уже вернулись домой в полном благополучии.

Ученики тоже имели сегодня рекреацию, но гуляли вразброд. Женской школе, по просьбе начальницы Елисаветы Котама, я дал пять ен на билеты в зверинец и музей.

Между учениками Семинарии есть порядочные шалуны; самый неугомонный из них, из младших, Судзуки (из Сиракава) вчера сломал ногу в борьбе с товарищем — отослан в госпиталь.

Был с визитом у господина Спальвина; застал его в хлопотах; целый день возился со счетами, рассчитывая своего повара, который хотел надувать и его, как предшественника его по квартире, немца, — но не на такого напал; Спальвин, хоть и получает три тысячи от Университета, но счет деньгам, как видно, любит. И хорошо делает. Всем бы русским походить на него, не русского по крови, но русского по получаемым деньгам.

14/26 мая 1899. Пятница.

День Коронации, молебен в Посольстве. За столом у посла нелепый спор с пессимистом князем Лобановым; я чуть не рассердился за бесшабашное утверждение его, что и нравственных законов мы ясно не знаем (как будто они не начертаны на сердце человека и не уяснены потом Словом Божиим!) и прочее.

Когда гулял по площадке у Собора, в пять часов, миссионерка–методистка привела девиц двадцать своей школы в Аояма и просила показать Собор; показал, потом отвел их в нашу Женскую школу отдохнуть, ибо они возвращались с рекреации в Уено, и познакомиться с нашими.