Дневники теней. Книга первая

Денисов Николай Васильевич

– А? Да, спасибо!

– Вы не местный? Не переживайте, у нас это всё легально. Здесь можно всё! Ну, и всё, что было внутри заведения, остаётся исключительно внутри заведения.

– А здесь можно не только переночевать и поесть?
– спросил я, сделав вид, что не понимаю, о чем речь.

– Ох уж эти приезжие, всего стесняются.

С этими словами мужчина ретировался, оставив меня в задумчивом одиночестве. "Идти или не идти?", - думал я. И конечно же я пошёл. Секундное смущение - и я решительно вошёл внутрь. Дубовые двери на явно хорошо смазанных петлях оказались податливы и отворились бесшумно. В помещении царил полумрак и тихие шорохи, смешанные с ненавязчивыми стонами. Когда глаза привыкли я увидел диковинное, невиданной мною ранее зрелище. Барной стойки в заведении не было - на её месте, слева от входа, расположился приподнятый

сантиметров на десять подиум, который был разделён на две части. Внутренняя часть представляла из себя деревянный круг, из центра которого вертикально вверх уходила узкая труба. Вторая часть являла собой неглубокий бассейн. На центральном подиуме вокруг трубы извивалась, показывая себя, обнажённая девушка. В бассейне плескались ещё четыре. Одеты они были в узкие, почти ничего не прикрывающие трусы и полупрозрачную белую рубаху поверх обнажённого тела. Рубахи промокли насквозь и облепили девушек так, что все их прелести красовалась несмотря на покрывающую их ткань. Длинные волосы влажной россыпью свисали вниз. Чуть дальше от входа на стуле сидела другая обнажённая нимфа, играющая на скрипке. Справа были расположены столы. Те, что оставались без посетителей, были пусты. Зато столы, облюбованные клиентами, были оформлены по-особому. Девушки лежали на них прикрытые лишь едой, которую посетители жадно потребляли, желая добраться до десерта. Нагие официантки сновали туда-сюда, позволяя гостям выполнять все, что заблагорассудится. Вдоль лестницы, уходящей в спальные комнаты, стояли более взрослые, но не более одетые дамы.

– Здравствуй, дорогой.

Подошедшая ко мне девушка была лет тридцати. Она не была худа. Округлое личико, обрамленное длинными рыжими волосами, было усеяно яркими веснушками. Пухленькие губки были слегка приоткрыты. Карие глазки, выделенные яркими тенями, вызывающе смотрели прямо в мои глаза. Ручки, ножки и бедра были полноваты и смотрелись гармонично с небольшим симпатичным животиком.

– Привет.

– Ты не меня случайно ищешь?
– сказала она подмигнув.

– Почему бы и нет.

– Так вот она я, чего же ты ждёшь, а-хах.

– Абсолютно ничего. Пойдём, - улыбнулся я в ответ.

– Пойдём скорее, расскажешь мне обо всех своих потаенных желаниях, - сказала она, маня меня за собой.

Ночь обещала быть долгой.

Пострадавший

Когда я проснулся девушки рядом не было. Тело приятно ныло, напоминая о прошедшей ночи. Усталость от того, что я не выспался слегка кружила голову. Как же все-таки сильно отличается реакция организма и его потребности в этом мире и в моём. В огненном царстве мне не нужно спать, есть или отдыхать. Как будто оно подпитывает меня. Я сливаюсь с ним, превращаясь во что-то большее, чем живой человек. В мире живых же я слаб телом. Мне необходимо спать. Мне присуще чувство голода. Я справляю нужду, ощущаю жару и холод, ищу душевных и плотских утех. Это делает меня слабым, но одновременно доставляет удовольствие, напоминая о прелестях человеческой жизни.

Я лежал на большой деревянной кровати, застеленной бордовым шелковым бельём. Вечером мне было не интересно рассматривать убранство помещения, но сейчас я смог насладиться им вдоволь. На вершинках резных ножек кровати, выполненной из красного дерева, красовались львы, гордо разинувшие свои пасти. Сверху, над кроватью, был натянут белый ажурный балдахин. Меблировка комнаты была достаточно скудна. Состоя из трельяжа и обтянутого алым бархатом стула она, тем не менее, выглядела богато и самодостаточно. Стены были так же обтянуты алым бархатом, что впечатляло своим роскошным видом. Освещение осуществлялось за счёт одного подсвечника, поставленного на трельяж. Минимализм был объясним - здесь не задерживались на многие дни, как в других доходных заведениях. Потребности посетителей заключалась в плотских утехах. Пребывание здесь ими начинались и ими же заканчивалось.

– Вы уже отдохнули?
– спросила меня заглянувшая в комнату обворожительная стройная нимфа.

– Отдохнул, - ответил я с улыбкой.

Целью визита было сопроводить меня к выходу, перед этим дав вкусить сладость созревшей красоты. Прекрасный способ попрощаться, при этом гарантируя возвращение клиента.

К полудню я уже стоял на улице. Было светло. Солнце пробивалось сквозь нависшие над городом тяжёлые облака, даря людям свой рассеянный свет. Жары сегодня не было, но духота, созданная чередой погожих летних дней, навевала мысли о неминуемом и желанном дожде.

По описанию, которое мне дала тень, найти девушку было несложно. В городе была только одна больница. Расположившись на северной окраине города, она раскинулись на обширной площади и больше напоминала обособленную деревушку, нежели лечебное заведение. Окружённое

высоким частоколом с зубчатым гребнем, скрывающим крыши ближайших к нему построек, медицинское поселение состояло из десяти одноэтажных вытянутых зданий, которые стояли попарно длинным торцом друг к другу. Будто близнецы, смотрящие в свое отражение, они слились в единый ансамбль деревянного зодчества. Их крыши, покрытые дранкой, были односкатными - слив дождевой воды направлялся по ним в канавы, расположенные на противоположных сторонах стоящих рядом домов. Стены, изготовленные из брёвен, покрылись мхом. Чуть поодаль, словно отчужденный, стоял закрытый колодец, за которым красовался чистый пруд, заселенный плавающими утками и гордыми белыми лебедями. Как я позже выяснил, дома, несмотря на свое сходство, имели совершенно разное назначение. Два здания использовались для проживания медицинского персонала и рабочих. Администрация располагалась в одном здании со смотровыми, а в соседствующем с ним доме проводились операции. Четыре дома предназначались для проживания больных, а остальные два были кухней и баней. Двор не был пуст - по истоптанным дорожкам, средь невысокой подстриженной травы, бегали босоногие детишки; пожилые люди сидели на скамейках около пруда и кормили уток оставшемся после обеда хлебом; рабочие с коромыслом через плечо несли воду в баню; с кухни доносится гам моющих посуду людей. В воздухе витал аромат ухи и жареной картошки, который сливался с запахом дыма от протапливаемого помещения. У одного из домов мужчина развешивал для вяления рыбу. У другого - женщина развешивала белье, доставая его из тазика. Деревенский быт больницы контрастировал с суетой грязных городских улиц, одновременно радуя глаз и ухо, создавая ощущение нереальности этой картины.

Пока я изучал окрестности из одного здания вышла красивая стройная девушка со светлыми, почти пепельными волосами. Её невозможно было не узнать - она отличалась ото всех вокруг, будто она тюльпан в поле репейника. Казалось, что при каждом шаге она излучает счастье и любовь, каждым прикосновением дарит силу и здоровье, каждым жестом поднимает лёгкий ласкающий ветерок. Она была прекрасна и этим пугала меня. Она наполняла необъяснимым страхом моё сердце, но при этом манила. Я прекрасно помнил предостережения тени. Нужно было влиться в толпу и следить за девушкой, оставаясь при этом незамеченным. И тут я с тенью был согласен. Я не хотел бы быть замеченным ею, не смотря на весь её шарм и красоту. Я чувствовал опасность, но никак не мог себе её объяснить.

– Помогите, скорее! – крикнул кто-то сзади.

Все обернулись, ища источник шума. От ворот шли двое мужчин, несшие между собой на плечах третьего. Судя по перепачканной кровью рубахе, он был тяжело ранен. Лицо его было бледно от кровопотери, руки болтались, а ноги волочились по земле. Волосы слиплись в единый влажный комок. Мужчины, что тащили его, были перепуганы - их глаза бегали по всем присутствующим ища помощи, но при этом, под действием паники, не могли сфокусироваться ни на ком из нас. Они шли, торопясь и спотыкаясь, а мы стояли неподвижно, отчужденно наблюдая за происходящим. И тут я заметил, как что-то промелькнуло слева от меня.

– Кладите его на землю!
– прокричала светловолосая девушка, пробегая мимо.

Девушка лет двадцати, с развевающимися на ветру волосами, живущая и работающая среди множества взрослых опытных мужчин и женщин, единственная была в состоянии оценить ситуацию и поспешить на помощь. Она решительно подбежала и помогла уложить пострадавшего на землю. Пока она осматривала травмы и раны, успокоенные чувством выполненного долга мужчины рассказали о случившемся. Из рассказа следовало, что все они являются работниками на строительстве нового рынка. Старый рынок обветшал. Дерево, из которого он был сооружен, сгнило и стало разрушаться под собственной тяжестью. Новое здание было принято возводить по новым канонам - с использованием каменной кладки. Технология была достаточно нова и специалистов отыскать не смогли, поэтому было принято решение строить рынок имеющимися в распоряжении силами. Всё шло хорошо и, казалось, стройка пройдёт благополучно, но при строительстве двухэтажного участка случился обвал. Этот несчастный случай произошёл в обеденный перерыв, когда на стройке почти никого не было. Чаргинз, как оказалось звали пострадавшего, пошёл к стене что-то проверить. Никто не знал зачем он туда пошёл - он никому не сказал ни слова об этом. Стена, словно карточный домик, развалилась и со страшным грохотом обрушилась на мужчину.

– У него раздроблен череп, сломаны ключица и ребра, а также вывихнута челюсть, - сказала светловолосая девушка.

– Он выживет?
– с тревогой в голосе поинтересовался один из принесших пострадавшего мужчин.

– Да, выживет, если мы поторопимся. Несите его в операционную.

Чаргинза подняли и понесли по направлению ближайшего дома. Когда его тело оторвалось от земли я заметил, что черепушка сильно вдавлена и из раны наружу вылезает мозг. Шея его была неестественно вывернута, а кость сломанной ключицы торчала из тела, острием направленная в горло. Он не мог выжить. При таких травмах не выживают.