Дни и ночи Невервинтера

Волошина М. Н.

— Заткни пасть, демонесса, и не вылезай из своей грязной канавы!

Все раскрыли рты, а Касавир посмотрел на Бишопа так, словно он сам явился из ада. Эринния будто ждала этого, и тут же переключилась на Бишопа:

— Ммм, что я слышу. Сколько страсти. Ты, хам, грубиян и бабник, опять защищаешь женщину? Помнишь, как давно это было?

Бишоп схватился за рукоять меча, но, заметив, что Касавир пристально смотрит на него, опустил руку и сказал:

— Можешь загадывать свои загадки, но учти: когда мне это надоест, ты сдохнешь.

Эйлин

с недуомением посмотрела на Бишопа. «Он что, сумасшедший? Она же в круге. Ее нельзя убить. Он лишь впустую потратит силы и разозлит ее слуг». Пора было прекращать эту опасную игру.

— Послушай, демонесса, командир здесь я, — резко сказала Эйлин. — Поэтому, если хочешь цепляться к кому-то — цепляйся ко мне, а его оставь в покое.

Она заметила, что Касавир холодно прищурился. Это был недобрый знак, но ей было не до этого. Он должен понимать, что нельзя позволять всякой нечисти манипулировать членами группы, даже Бишопом.

Бишоп бросил Эйлин:

— Послушай, это все хорошо, но не надо вмешиваться. Я сам справлюсь, не пытайся быть героем.

— О, у следопыта, кажется, аллергия на героев! — Продолжала Хезебель, ничуть не смущаясь ненавидящего взгляда Бишопа. — А ты не безнадежен. Такие как ты, презирающие добрые дела и отвечающие ударом на удар, скрашивают мое существование. Тогда вот пища для размышлений — не тебе, а твоей безмозглой подруге.

Эринния пристально посмотрела в глаза Эйлин, отчего той стало не по себе.

— Ты никогда не задавала себе вопрос, почему следопыт не покидает тебя? Задумайся, что значит для человека, ценящего свою свободу и ненавидящего святош, повсюду таскаться за тобой, защищать и мириться с присутствием твоих… друзей, — при этом эринния насмешливо посмотрела на Касавира.

Дрожащая жилка под левым глазом паладина выдала его тщательно скрываемое бешенство. Эйлин уже достаточно изучила его, чтобы понять это. Но другого выхода, кроме как продолжать гнуть свою линию, у нее не было. Она криком остановила Бишопа, яростно рванувшегося к эриннии в бессмысленной попытке нанести ей удар.

— Нет, Бишоп! — Затем, обращаясь к Хезебель, — ты, дьявольское отродье, я не позволю тебе нападать на моих спутников! Говори со мной или ни с кем!

Пожалуй, у нее это вышло эмоциональней, чем она хотела, и это не укрылось от внимания Касавира. Бишоп спохватился, сунул меч в ножны и нарочито равнодушно произнес:

— Не стоит волноваться из-за нее. Ее слова также пусты, как и она сама.

Но в его голосе и в том, как он посмотрел на нее, Эйлин почувствовала благодарность. Касавир вскинул голову и посмотрел на них из-за полуприкрытых век. Выражение его лица стало жестким.

— О, нет, я уже закончила. Я добилась того, чего хотела, — эринния обвела взглядом группу, остановившись на Эйлин, Бишопе и Касавире, — наслаждайтесь разгадыванием моих загадок.

Ссора

в таверне

Лишь теперь, когда Эйлин, успокоившись, вспомнила в деталях этот разговор, до нее дошел его смысл. Касавир был мрачен все оставшееся время, а Бишоп выглядел так, словно у него душа не на месте. Душа? Ну, да, конечно, она у него есть, и в ней скрыто что-то, на что намекала эта адская тварь. Надо будет поговорить с Касавиром, когда он освободится. Он невесть что может подумать. А пока можно попробовать выяснить у Бишопа, что же его гложет. Так, на всякий случай. А то, честно говоря, надоели уже все эти биографические сюрпризы спутников.

Эйлин подошла к Бишопу, глушившему эль, и села напротив. Немного помолчав, она решила спросить прямо:

— Это тебя Хезебель так достала?

— Нет, это я за Шандру так переживаю, — мрачно ответил Бишоп.

Эйлин с деланным безразличием пожала плечами.

— Не хочешь — не говори. Я не горела желанием услышать твою историю от эриннии, не буду и тебя напрягать.

Бишоп оторвался от кружки.

— Я, кажется, уже поблагодарил тебя, — сказал он грубо, но, увидев бесстрастное лицо Эйлин, пояснил:

— Даже если она была права, что тебе до этого? Я не собираюсь выворачивать душу наизнанку ради пары сочувственных слов. Тем более, тебе. Иди вон, дружком своим покомандуй.

Эйлин вздохнула.

— Как знаешь. Может, тебе стало бы легче.

Бишоп запустил руку в волосы, взъерошил их и тряхнул головой. Затем, поколебавшись, взял девушку за руку и посмотрел на нее. Взгляд его был нетрезвым и усталым.

— Мы не первый день знакомы, и я давно понял, на что могу рассчитывать, а на что нет. Так что пусть эта тварь засунет свои слова туда, откуда у нее хвост растет. А насчет моего прошлого… мои раны — это мои раны. И тебе их лучше не бередить.

Он посмотрел в сторону входной двери и ухмыльнулся.

— А вот и твой дружок. Кажется, он собирается кого-то убить.

Касавир стоял в дверях и смотрел на них немигающим взглядом. Эйлин заметила, что Бишоп все еще держит ее за руку. «Господи, водевиль какой-то!» — подумала она и мысленно добавила крепкое словцо. Касавир сделал несколько шагов по направлению к их столику, но Эйлин сочла за благо отделаться от Бишопа и пойти ему навстречу. Это был тот случай, когда она совсем не хотела, чтобы он вступался за ее драгоценную честь.

— Касавир, — сказала она мягко, — давай отойдем и поговорим.

Он нехотя подчинился ей, продолжая сверлить взглядом следопыта. Они отошли к дальнему столику. Бишоп опять занялся своим элем и, казалось, забыл о них.

— Как там Шандра? — Спросила Эйлин.

— Поправится.

— Хорошо. Спасибо, что спас ее. Мне показалось, ты сегодня чем-то недоволен, — произнесла Эйлин, стараясь выглядеть спокойной, — и причина имеет отношение ко мне. В любом случае, нам лучше обсудить это.