Дни и ночи
Шрифт:
Ортис моментально насторожился:
— Предупреждаю сразу. Если я и располагаю некоторыми сведениями по истории Греции, то не считаю себя специалистом, к тому же на этой должности я только год.
Будучи хорошим дипломатом, он начал с ограждения себя от возможных осложнений.
— Понимаю, сеньор. И все-таки попытаемся, если вы не против. Полагаю, вы слышали об одном английском археологе по фамилии Эванс?
— Сэр Артур Джон Эванс?
— Вот именно.
— Многого я о нем не знаю. Известно, что начало его карьеры связано с археологическими
— Он все еще живет на Крите? Ортис неопределенно повел рукой:
— Вероятно. Но если не ошибаюсь, ему сейчас лет восемьдесят, и я удивился бы, увидев его на раскопках. — Он пошел на уступку: — Кое-что узнать можно. Среди моих знакомых есть один археолог, работающий в министерстве образования. Его зовут Мариос Стергиу. Я мог бы дать вам рекомендацию, но без всякой гарантии. У этого человека ужасный характер, и я подозреваю, что он в некотором роде мизантроп. Его интересуют только старые камни.
— Я как-нибудь выкручусь. Когда я с ним смогу встретиться?
— Прежде нужно получить его согласие. Но, независимо от ответа, я все равно поставлю вас в известность.
— Признателен вам, сеньор.
— Это вполне обычное дело — мы ведь соотечественники. И к тому же разве вы не друг Адельмы? Я очень привязан к ней. Вы давно знаете ее?
— Несколько месяцев.
— Где вы с ней встретились?
От неожиданности Рикардо невнятно пробормотал:
— У друзей. Однажды вечером… Ужин.
— Ясно…
Рикардо воспользовался моментом, чтобы перевести разговор на свои проблемы:
— Вам уже случалось видеть статуэтку с плоским лицом, без глаз, без рта?
— Да, конечно. Ее можно встретить повсюду. Ни один путешественник не минует ее. Она является символом Киклад.
Так же ответил и его коллега в Буэнос-Айресе.
— Она что-то символизирует? Известно, для чего она служила?
Ортис отрицательно покачал головой:
— Я предупредил, я не специалист. Но Стергиу сможет кое-что разъяснить.
Рикардо нервно прикусил нижнюю губу. Он не продвинулся ни на шаг.
— Последний вопрос. Предполагаю, что вы поездили по стране, побывали на островах.
— К сожалению, не столько, сколько мне хотелось бы. Моя жена плохо переносит жару, а еще меньше бедность, которую считает признаком плохого воспитания. Ведь некоторые области Греции еще очень бедны. Что вы хотите, нелегко встать на ноги после четырех веков оккупации. Мы говорили о Крите. Так вот, он получил независимость только восемнадцать лет назад. Однако задайте ваш вопрос, прошу вас.
— Во время ваших поездок приходилось вам слышать об острове круглой формы?
Серые глаза дипломата выразили недоумение.
— Круглой формы? И это все?
— Увы, все. На этом острове в отдаленные времена произошло землетрясение.
Ортис рассмеялся
— Сеньор Вакаресса, вы хоть имеете понятие о количестве островов в морях этой страны? Вместе с маленькими и большими, средними и крошечными, населенными и безлюдными их насчитывается больше двух тысяч! Вы слишком самоуверенны, если в этом наборе хотите отыскать тот, который соответствует вашему описанию. Да и где искать-то его? Вот в чем проблема. В Эгейском море? Среди Ионических островов? В заливе Сароникос? Или же среди островов Додеканес, которые, да будет вам известно, все еще принадлежат итальянцам? Выбор велик.
Рикардо не мог не признать его правоты. До этого момента разум сознательно отвергал все, что могло бы поколебать решимость. Возможность неудачи даже не приходила в голову. Теперь же все обстояло по-другому. «Больше двух тысяч островов», — сказал его собеседник. Да это настоящее созвездие, и в этом скоплении предстоит отыскать маленькую звездочку.
Голос дипломата вывел его из задумчивости:
— Сеньор Вакаресса, а что вы, собственно, ищете? Щеки Рикардо запылали. Смутившись, он отвел глаза. Он всегда знал, что рано или поздно, но этот вопрос возникнет. Он не нашел ничего лучшего для ответа:
— Меня просто интересует этот остров.
Ортис нахмурился и с понимающим видом произнес:
— Этот остров… И только… — Затем, преодолев любопытство, закончил фразу: — Успокойтесь. Это меня не касается. Прошу простить мою нескромность.
Явно подчеркнуто он посмотрел на часы, и Рикардо понял, что предел должен быть всему. Он тотчас поднялся:
— Еще раз благодарю за помощь. Могу я рассчитывать на ваш звонок?
— Абсолютно. Завтра в первом часу я свяжусь со Стергиу.
Дипломат проводил его до двери, незаметно подавив зевок. Было уже половина третьего, почти утро.
Ортис сдержал свое слово, но позвонил три дня спустя. За эти три дня Рикардо не раз переходил от самого радужного оптимизма к самому черному пессимизму. Он закрылся в номере, не осмеливаясь далеко отходить от прикроватного столика, вздрагивая при малейшем звуке, похожем на телефонный звонок. Так что, когда дипломат подтвердил намерение археолога принять его, он встретил эту новость с ликованием.
«В десять часов в среду, комната 109, третий этаж, в министерстве образования». Рикардо еще раз перечитал записанную на бланке отеля информацию и вышел из здания.
Археолог полностью соответствовал описанию Ортиса. Когда Рикардо вошел в комнату, тот едва среагировал. Если лицо — зеркало души и если перевоплощение существует, душа Стергиу должна была принадлежать в незапамятные времена бурому медведю. Большой и толстый, с круглым лицом, он весьма внушительно выглядел за маленьким столом, еле там помещаясь.
— Садитесь, — бросил он, указывая на стул. И предложил больше по привычке, чем из любезности: — Кофе?
— Охотно.
— Сахар? Средний? Без сахара?