Дни изгнания
Шрифт:
В большой зале они нашли только людей. Эльфов не было, Галабериэль попросил их остаться в своих комнатах. Адерин нашел Кинвана, сидевшего рядом с мускулистым блондином, которого он представил как Гареса.
– Прости, друг, – сказал Адерин. – Я просил о милосердии, но принц рассудил по-своему. Боюсь, что завтра твоему лорду предстоит публичная порка.
– Мы уже слышали об этом. Пришли стражники и сообщили нам новость. Сердце мое болит, но не мне сомневаться в решениях принца.
– Мое сердце тоже болит, – сказал Гарес. – Слушайте,
– Правда. Благодаря ему ваш лорд получит только пятнадцать плетей.
На следующий день Адерин остался в своей комнате. Он не хотел видеть, как спина Ловина встретится с правосудием принца.
Он слышал шум – это дружины шли смотреть, что произойдет с человеком, нарушившим закон. Затем наступила мертвая тишина.
Один раз он услышал слабый звук, похожий на крик. Адерин старался думать о посторонних вещах до тех пор, пока не услышал, что толпа вошла в здание. Через несколько минут Галабериэль и остальные эльфы вошли к нему в комнату.
– Я никогда не видел такого варварства, – сказал Галабериэль.
Джезриаладар развязал бурдюк с медом, сделал большой глоток и передал бурдюк принцу. Тот пил долго, потом пустил его по кругу и начал мерить комнату шагами. Бурдюк опустел очень быстро.
Немного позже пришел паж и попросил принца с советником подняться к Адрику. Адерин и Галабериэль отправились за ним следом. Комната принца выглядела очень уютно, с коврами и гобеленами, резными стульями, стоящими у очага и окнами, распахнутыми в сад. Адрик с кубком меда стоял у очага, а Мелас, сгорбившись, сидел на стуле. Адрик приказал пажу принести меда Галабериэлю и Адерину и отослал мальчика. Мелас не шелохнулся и не оторвал взгляда от пола.
– Я не думаю, что нужно выносить наш вопрос в открытый суд, – сказал Адрик. – Что касается меня, лорд Довин заплатил цену, которую требует закон, и с этим покончено. Мой принц, вы и ваш советник согласны со мной?
– Согласны, – сказал Галабериэль. – Тьерин Мелас, примите мое искреннее сочувствие.
Мелас посмотрел на него больными глазами. За одно утро он постарел на десять лет.
– Видимо, я должен быть вам благодарен, но я не нахожу благодарности в своем сердце.
Адрик напрягся и сделал шаг вперед.
– Черт побери! – вскричал Мелас. – Что, по-вашему, я должен делать – унижаться и пресмыкаться, потому что мой сын опозорился? Пока этот ваш принц не явился сюда, все шло прекрасно, а теперь я вижу, как человек, которому я столько лет преданно служил, все переворачивает – и все ради чужака!
– Тьерин Мелас, – вкрадчиво сказал Адрик, – вы забываетесь.
Мелас открыл было рот, чтобы ответить, но передумал, встал и поклонился принцу.
– Так вот, мой лорд, – продолжал Адрик, обращаясь к Меласу, – нам все же нужно прийти к соглашению по поводу земель.
– Наверное. Но в сердце своем я не понимаю, почему меня вынуждают идти на уступки.
– Не понимаете? – выпалил Галабериэль. –
– О, вот как вы теперь заговорили? Годы и годы на этой земле не было ни единого человека! Она просто пропадает…
– Мелас! – Адрик сделал еще шаг вперед. – Вопрос об использовании этой земли мы решили на Майловере!
Мелас подавился своими словами, пронзая взглядом обоих принцев. Галабериэль величественно кивнул и продолжил.
– Я приехал сюда, чтобы предложить вашему проклятому щенку поместье на моих наследственных землях, а взамен увидел высокомерие и наглость. Очень хорошо. Принц эльфов может быть таким же высокомерным и наглым, если потребуется. Так вот, если ваш сын или один из его паршивых воинов хоть на половину конской морды пересечет границу моих земель, кто-нибудь из моего народа возьмет копье и вьтшибет его из чертова седла.
Тьерин с возмущением посмотрел на Адрика.
– Надо полагать, я должен проглотить это в вашем дворце, ваше высочество?
Адрик колебался, как человек, который должен босиком пройти по лезвию меча.
– Я предложил свое решение. Если принц Западного Народа отказывается продолжать обсуждение вопроса в моем суде, я ничего не могу сделать.
– Ничего? – яростно взревел Мелас.
– Именно так. Я не могу обеспечить вам поддержку и не могу помешать вам поступить по своему разумению. Но указ о землях для погребения остается в силе. Если освященную землю осквернят, с преступниками будет разбираться моя личная стража, а предводителем у них буду я сам.
– Вот как? – сказал Галабериэль. – Моя вера в правосудие Элдиса уничтожена, ваше высочество, и не имеет значения, насколько красиво вы говорите. Вы только что позволили Меласу развязать войну против моего народа.
– Ничего подобного! Вы просто не понимаете! Напротив, я даю вам возможность обратиться непосредственно к моему отцу-королю. Более того, я прослежу, чтобы он занялся вашим делом в первую очередь!
– Королю? – ахнул Мелас. – Вы разрешаете этому… этому существу обратиться к королю?
Адрик поднял руку для удара, опомнился и замер.
– Не терзайтесь так, Мелас, – сказал Галабериэль. – Я больше не желаю иметь дело с хорьками, даже если это король хорьков. Все прекрасно, принц Адрик. Вы приняли свое решение, я принял свое. Мы избавим вас от своего присутствия сегодня же после полудня. Единственное, о чем я жалею, это что Довин не получил своих двадцати пяти плетей.
Махнув рукой советнику, Галабериэль быстро вышел из комнаты. Оглянувшись, Адерин увидел, что Адрик вцепился в рукав Меласа; тут паж с поклоном закрыл дверь. Они шли по извилистым коридорам, Галабериэль молчал, и Адерин боялся заговорить с ним. В покоях Галабериэля их ожидали все эльфы и сидевший среди них взволнованный Намис.