Дни изгнания
Шрифт:
– Ты все-таки пришел. Наконец-то.
– Да ты знаешь, погода была не очень.
Мэйр ослабил удила; подумал и расседлал коня, чтобы тот мог покататься по траве и отдохнуть. Животное начало щипать траву, а Мэйр вошел в рощицу. Она села на землю, изящно расправив вокруг себя нечто, похожее на длинную синюю юбку. Мэйр машинально сел рядом, глядя на нее.
– Я ненадолго.
– Почему?
– Становится темно, скоро начнется гроза. Я не хочу промокнуть, и оставаться на холоде всю ночь тоже не хочется.
– А. – Она наклонила голову и подумала. – Да, это я понимаю.
– Вот и хорошо. Послушай, малышка. Нужно поговорить кое о чем, хоть тебе это и не понравится.
– Ни за что! – Ее глаза полыхнули яростью. – Они все уродливые и в бородавках!
Мэйр был вынужден признать, что гномы – а, похоже, только они и были мужского пола – не выглядели красавцами.
– Это, конечно, плохо, но так это должно быть. Понимаешь, мне кажется, тебе не стоит слушать эту «ее», о которой ты говорила. Что-то мне кажется, она толкает тебя не на ту дорожку.
– Нет!
– Да что ты? А чего это она так заботится о том, как ты выглядишь? Спорю, Невин с Адрегином рассердятся, если услышат об этом!
– Не говори им, Мэйр! Умоляю, не надо!
Она скорчилась у его ног, глядя на него умоляющими, полными слез глазами, потом сжала его руку обеими своими. Кожа ее была нежной и прохладной, как бардекианский шелк. Мэйр все еще не воспринимал ее, как на самом деле существующую, поэтому даже не подумал, насколько опасной она может быть. Он улыбнулся и погладил ее по щеке.
– Хорошо, не скажу. Но мне все равно не нравится эта твоя так называемая подружка. Сомневаюсь я, что она – богиня. Бьюсь об заклад, она дух или призрак, и не должна она покидать Иные Миры, чтобы устраивать здесь такую путаницу.
– Не призрак. И не Иные Миры. – Она крепче сжала его руки и так печально, так тоскливо уставилась ему в глаза, что его сердце невольно потянулось к ней. – Ты поцелуешь меня, Мэйр? Один скромный поцелуй!
Он улыбнулся, наклонил голову и по-братски прикоснулся к ее губам. Потом поднял голову и увидел, что орешник исчез. Вокруг них в мерцающих пурпурных сумерках расстилался луг, покрытый цветущими розами. Их аромат опьянял. Мэйр оттолкнул Синевласку и с криком вскочил на ноги. Она, смеясь, тоже встала и начала танцевать вокруг него.
– Теперь ты мой! Мы будем так счастливы!
– Эй, ты! Немедленно верни меня назад!
– Погоди немного. – Она остановилась и с такой детской непосредственностью улыбнулась ему, что он испугался, не сошел ли с ума. – Конечно, мы вернемся. Совсем-совсем скоро.
Мэйру казалось, что она не способна на откровенную ложь, поэтому он немного успокоился и огляделся. На расстоянии около четверти мили от них стояло нечто, похожее на дан, но куда роскошнее, чем даже дворец в Аберуине; может, двадцать красивых башен, но он с трудом мог разглядеть их в тумане…
– Пойдем, я познакомлю тебя с ней, и ты вернешься домой, – сказала фея. – Пожалуйста. Совсем ненадолго.
Мэйр позволил ей взять себя за руку и увлечь вдаль. Они шли мимо многобашенного дана, а сумерки вдруг сделались голубыми и серебристыми… Теперь Мэйр видел его лучше – квадратное строение, непохожее ни на что, виденное им раньше, поддерживало башни; его окружала квадратная же стена с башенками по углам. Все было сложено из разных камней: розового песчаника, серого известняка, кое-где попадался зеленый мрамор. Он видел окна, золотые от света свечей, слышал музыку такую сладкую, что готов был заплакать. При этом замок не приближался. Каждый шаг давался с таким трудом, словно ноги Мэйра налились свинцом. Он едва дышал. Свет в окнах начал тускнеть, и тут Мэйр увидел другой свет, золотой и слепящий, исходивший как бы из туннеля, который появился
Последнее, что он услышал, прежде чем его эфирный двойник окончательно исчез, был пронзительный крик феи.
Мэйр погрузился в транс сразу после полудня, незадолго до того, как разразилась гроза, первая яростная зимняя буря. Сверкали молнии; грохотал гром; лошадь перепугалась и помчалась прочь через луга. К несчастью, на этом коне Мэйр приехал из Аберуина, поэтому тот не сумел найти дорогу в табун. (Несколько месяцев спустя конь прибился к табуну другого алара, но это уже не имело никакого значения). Дождь шел до самого вечера, а Мэйр, погруженный в транс во всех смыслах этого мира, лежал, распростершись, среди лещин. К закату река начала выходить из берегов, а дождь все лил. Тело Мэйра конвульсивно дернулось и перевернулось на спину. С моря все плыли тучи, проливались дождем и уходили дальше на север. Река поднималась и поднималась, и около полуночи начала разливаться, сначала слегка покрыв траву, водоворотами вращаясь вокруг узловатых корней деревьев, все дальше и дальше; вода все прибывала. Она полностью закрыла лицо Мэйра за три часа до рассвета. Потом дождь прекратился, так что наводнение отнесло труп только на несколько футов, где его прибило к дереву. Там он и остался.
В обычных обстоятельствах Калондеривль поднял бы всю дружину и отправился на поиски гостя, как только увидел, что Мэйр не пришел к ужину, но река протекала мимо лагеря, и наводнение обеспокоило эльфов. Как только появились первые водовороты коричневой воды, Адерин и Галабериэль велели алару паковаться. Народ суетился, набивая мешки, загружая повозки, надевая ошейники на собак и созывая детей. К тому времени, как вода в реке поднялась совсем высоко, как раз на закате, все вещи были подняты на край каньона. Галаберивль иАдерин шли вдоль бурлящей реки, присматриваясь к ней в угасающем свете дня, проникающем сквозь тучи. Мимо проплыло целое дерево, оно крутилось и дергалось, как некое странное многолапое животное.
– Будет подниматься дальше, – озабоченно сказал Адерин. – Чтобы это предсказать, не нужен никакой двеомер.
– Ты прав, мудрейший. Что поделаешь. Пусть снимают палатки.
Они повернули назад и тут услышали пронзительный женский крик, крик ужаса и отчаяния, тут же подхваченный целым хором голосов: упал! Упал! Выругавшись сквозь зубы, Галабериэль подбежал к берегу. Адерин едва разглядел маленькую светлую головку, качающуюся на волнах футах в пяти от берега. Крича и причитая, его мать порывалась кинуться в воду. Муж схватил ее и оттянул назад в тот миг, когда банадар нырнул в воду. Адерин услышал свой собственный крик. Призывая на помощь Владык Вод, он побежал вниз по течению. Сначала Адерин не видел ничего, кроме коричневой и серебристой лены, потом вынырнули две головы, маленькая светлая и большая седая.
– Гал! Я держусь рядом! О, Владнки Вод, помогите же мне, как я помогал вам!
Держа одной рукой мальчика, Галабериэль пытался грести второй, сражаясь с ревущей рекой, которая неумолимо несла их к устью и дальше, в бушующее, пенящееся море. Адерин так и не увидел Владык Вод, но они, должно быть, появились, услышав его отчаянный призыв, потому что без сверхъестественной помощи Гал не сумел бы достичь берега. Он не доплыл до илистого берега какой-нибудь фут, швырнул ребенка в протянутые руки Адерина, и его тут же смыло бурлящей водой и понесло дальше, к жадно ждущим морским волнам. Истерически рыдающая мать вырвала мальчика из рук Адерина, будто именно он пытался утопить его.