ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД
Шрифт:
Тенгизское нефтяное месторождение сопоставимо по своим запасам с нашим знаменитым Самотлором, позволявшим в течение целых пятнадцати ле|г держать на плаву тяжелый, неповоротливый броненосец брежневской экономики. Месторождение разведано, нефть хорошая, правда, с повышенным содержанием серы. Ежегодную добычу можно довести до 30 миллионов тонн и поддерживать на таком уровне долгое время. В отличие от Самотлора, расположено сравнительно близко от транспортных путей. В конце 80-х годов Тенгиз считали козырной картой Советского Союза в борьбе за будущее.
Я понимал, что вступаю в игру слишком поздно. Соглашение, подготовленное в результате
Любая западная корпорация – хищник. Иначе ее бы сразу растерзали другие корпорации. Однако она и не опереточный злодей. Просто обучена жизнью играть по жестким правилам бизнеса. И когда неожиданно на противоположной стороне стола переговоров вместо привычного партнера-хищника возникает нечто малокомпетентное, да еще имеющее личные интересы, не целиком, мягко говоря, совпадающие с интересами представляемой страны, результат может получиться поразительный.
Я и не обвиняю специалистов "Шеврона", готовивших проект контракта, в каких-либо особых грехах. Отстаивая выгоды своей корпорации, они действовали профессионально. И именно потому выработанное соглашение приобрело поистине фантастическую форму. Множество ловко встроенных в текст юридических закорючек и зацепок давало корпорации существеннейшие односторонние преимущества.
Посмотрев проект, я понял: уйти в сторону, отказаться от экспертизы нельзя. Действовать нужно быстро, считаясь с тем, что соглашение будет без всякой экспертизы подписано не сегодня, так завтра. На Горбачева энергично давили и советские сторонники проекта, и американцы.
Первое, что я сделал, – через О.Ожерельева, в то время помощника президента по экономике, обратился с письмом к Горбачеву, привел очевидные несуразицы из проекта договора, убедительно попросил не спешить, позволить разобраться подробнее. Положительная резолюция Горбачева на записке дала возможность приступить к детальной экспертизе. Работа над представленным проектом документа подтвердила худшие опасения. Становилось все более очевидным: в случае подписания проекта
на предложенных условиях "Шеврон" окажется собственником одного из крупнейших месторождений мира, не приняв на себя никаких четких обязательств по отношению к нашей стране.
Приведу несколько отрывков из подготовленного заключения:
…В случае с Тенгизом, взяв на себя практически весь риск поисково-разведочных работ, СССР понес крупные производственные затраты и предоставляет совместному предприятию разведанное место
рождение, на котором начата добыча нефти, уже пошла прибыль.
…Советская сторона предоставляет совместному предприятию, половина собственности которого принадлежит "Шеврону", исключительное право на разведку, разработку и добычу углеводородов на всей территории, охватывающей Тенгизское и Королевское месторождения. С момента подписаний контракта "Шеврон" становится собственником половины скважин, трубопроводов, установок, закупленных в последние годы Советским Союзом для эксплуатации Тенгизского месторождения…
Что касается обязательств компании "Шеврон" получавшей монопольные права на эксплуатацию крупнейшего месторождения, то в представленном проекте договора они просто отсутствовали. В Heijf не было сказано ничего определенного,
Даже минимальный размер роялти, до которого в своих предложениях опустилась советская сторона (в среднем за период действия соглашения 7,5 процента совокупной добычи нефти), до сих пор не принят американской компанией.
Единственным исключением, пожалуй, было обещание исправно платить обычные советские налоги. Но и его сводил на нет пункт 13.2 проекта договора, предоставляющий управляющему комитетом "Тенгизшевройла" право своим решением создавать не облагаемые налогом финансовые фонды и расходовать их по своему усмотрению…
Не хочу утомлять читателя перечнем всех пунктов соглашения, дающих односторонние выгоды американцам, их было немало. Заключение же наше заканчивалось выводом: предложенный нам проект соглашения предоставляет беспрецедентные преимущества компании "Шеврон" в ущерб интересам Советского Союза в целом и Казахстана в частности.
Сторонники проекта всполошились. Горбачева начали пугать, что пересмотр подготовленного соглашения не только нанесет ущерб советско-американским отношениям, но и осложнит сотрудничество с деловыми кругами других западных стран, обернется серьезными политическими потерями.
Провели серию переговоров в Москве. С американской стороны их возглавлял Д.Гиффин, президент Американско-Российского консорциума, несущей конструкцией которого был тенгизский проект. Ситуация вполне понятная и, вместе с тем, презабавнейшая. С одной стороны, американцы и наш Миннефтепром во главе с министром В.Чуриловым, с другой – члены экспертной комиссии, ученые, экономисты, геологи, экологи. Разговор получается странный. Мы задаем конкретные вопросы об отсутствии правовых гарантий, обеспечивающих интересы советской стороны, произвольных допущениях при расчете денежных потоков, аномалиях в механизме расчета себестоимости. Нам в ответ – аргументы об исключительном международном значении проекта, его политической поддержке на высшем уровне. После встречи в Москве звонят из аппарата
М.Горбачева: между ним и Дж. Бушем достигнута договоренность, что члены экспертной комиссии вылетят в Сан-Франциско и проведут переговоры с руководством "Шеврона". Несложно понять – главная задача не столько учесть наши принципиальные замечания, сколько убедить в нецелесообразности упорствовать.
Звоню В.Щербакову, в то время первому заместителю председателя Кабинета министров СССР,министру экономики. Мы давно и неплохо знакомы,еще со времен его работы на КамАЗе. Говорю, что согласен провести переговоры с американцами, но считаю необходимым, во-первых, занять жесткую позицию, во-вторых, привлечь к юридической экспертизе проекта международные фирмы, профессионально занимающиеся подобными контрактами,слишком уж в нем много юридически тонких мест,можно допустить серьезную ошибку, нанести ущербинтересам страны. Получив его принципиальное согласие, вылетаю в США.