Дни в книжном Морисаки

Ягисава Сатоси

Стоило мне подумать об этом, в памяти вдруг воскресли воспоминания о том, как в его комнате мы пели песни The Beatles под расстроенную гитару и запойно читали мангу Тэдзуки Осаму и Исиномори Сётаро. И тут я на мгновение почувствовала прежнюю привязанность к впереди идущему дяде.

— Послушайте, дядя Сатору, — внезапно окликнула я его, неуверенно передвигающего ноги.

— Что такое? — Он обернулся и посмотрел на меня по-детски невинными глазами.

— Что вы делали, когда были в моем возрасте?

— Ну, тогда

я только книги читал.

— И все? — Я была немного разочарована. — Похоже, с тех пор ничего не изменилось…

— И путешествовал.

— Путешествовали?

— Да, подрабатывал то в одном городе, то в другом, копил деньги. И с рюкзаком на плечах посетил разные страны. Был в Таиланде, Лаосе, Вьетнаме, Индии, Непале. Однажды даже до Европы добрался.

Я очень удивилась тому, что дядя оказался настолько активным человеком.

— И зачем вы это делали? Вы не хотели работать, как все?

— Как сказать, — лениво протянул дядя, будто вспоминая былые времена, и скрестил руки на груди. — Одним словом, я хотел своими глазами увидеть разнообразие мира. И еще хотел посмотреть, на что я способен. Познать свою собственную жизнь, а не жизнь других людей.

Покинуть Японию, чтобы проверить свои силы, а потом в итоге стать хозяином этого магазина — разве одно другому не противоречит? Я впала в ступор.

Но между тем, каким я его представляла в детстве, и тем, что он мне рассказал, была большая разница. Повзрослев, я стала немного понимать чувства дяди. Я тоже еще со времен университета мечтала жить согласно собственным взглядам и ощущениям, не быть связанной чем-либо. Но на самом деле мне не хватало мужества действовать.

Возможно, в этом и заключается секрет беспечности дяди. И если это так, то я немного ему завидую.

— Да, в двадцать лет я постоянно слонялся туда-сюда. Отец сердился на меня. Пока то да се, он заболел и скончался, и так я унаследовал магазин.

— Вы сожалеете об этом?

— Кто знает. — Дядя рассмеялся. — Для меня это самая подходящая работа. Для человека, который любит книги, нет места лучше, чем этот район. Я горжусь, что у меня здесь есть своя лавка. Поэтому я безмерно благодарен отцу и деду.

— Хмм, повезло же вам, дядя.

— О чем ты?

Дядя растерянно взглянул на меня.

— Ну, вы занимаетесь тем, что вам нравится.

— Все не так. Поначалу я сопротивлялся. В молодости я даже и мечтать не мог, что унаследую магазин отца. Я и сейчас постоянно сомневаюсь. Но, наверное, сразу не понять, что тебе действительно нужно. Только с годами потихоньку начинаешь осознавать…

— Я… ничего такого не делаю и только зря теряю время…

Дядя тепло мне улыбнулся.

— Я так не считаю. Иногда важно остановиться. Это своего рода привал в длинном путешествии под названием «жизнь». Сейчас твоя лодка причалила к нашей пристани и ненадолго бросила якорь. Как только хорошенько

отдохнешь, отправишься дальше.

— Вот вы так говорите, а сами жалуетесь на то, что я сплю, — недовольно заметила я.

Дядя в ответ весело рассмеялся.

— Человек — существо противоречивое.

Я неосознанно надулась. Вечно он так.

— И вы вот так, путешествуя и читая книги, наверняка много узнали?

— Так и есть. Но куда бы я ни ехал, какую бы книгу ни читал, я понимал, что все еще ничего не знаю и ничего не видел. Такова жизнь. Если когда-нибудь собьешься с пути, продолжай жить. Как там в песне у Сантока? «Гора остается синей, сколько бы ты ни шел».

— Послушайте, дядя… — я собрала все силы, чтобы задать вопрос, который мучил меня все это время.

— Да?

— Почему ушла тетя Момоко?

— Гм. У нас с ней очень схожий образ мышления. Думаю, это нас и объединило и в то же время стало причиной разрыва. Наши дороги пересеклись, и мы полюбили друг друга. Но вечно идти по одному и тому же пути невозможно. В определенный момент нужно причалить к какому-то берегу. Я думал, у нас общий финал, но, к сожалению, это оказалось не так.

— Вот как. А что вы тогда почувствовали? Печаль?

— Как сказать…

Дядя взглянул на затянутое тучами небо.

— Конечно, мне было очень тоскливо. Но…

— Но?

— Сейчас я надеюсь, что она счастлива, где бы она ни была.

— Но ведь, — не поняв его, продолжала я, — тетя разве не бросила вас?

— Момоко — единственная женщина, которую я любил по-настоящему. Этот факт остается неизменным. Я до сих пор храню в сердце те моменты, через которые мы прошли вместе. В этом смысле я до сих пор люблю ее.

«Почему он говорит так?»

Я хотела спросить его, но в свете фонарей увидела, как поникла его спина, и промолчала.

* * *

Той ночью я почему-то не могла уснуть. Чувство странного волнения не давало мне покоя.

Несколько часов я ворочалась, а голова начала пухнуть из-за роя разных мыслей. Размышления о будущем и горьком прошлом изводили меня.

Скверно. Я резко подскочила. Надо что-то делать, иначе мне станет хуже и я начну задыхаться. Посмотреть телевизор? Но для этого нужно снова убрать книги, которые стояли перед ним стопками. К тому же сейчас три часа ночи.

«Жаль, нечего почитать», — подумала я, бессмысленно глядя в темноту. Я бы хоть время скоротала.

Тут я охнула. Это ведь книжная лавка. Здесь же куча книг. Так как сейчас я к ним не испытывала ничего, кроме ненависти, то совершенно забыла об их истинном предназначении.

Я включила свет и начала искать какую-нибудь интересную книгу поблизости. Но мне ничего такого не бросалось в глаза. Одни старые книги. Вот дядя без труда нашел бы в этих стопках произведение, которое бы мне понравилось.