Дни волка
Шрифт:
Весь его вид говорил, что он готов сорваться за ней, следом.
– Пусть - идет.
– Я снова встал на его пути, перекрывая плечом дорогу.
– Не ходи за ней. Пусть, бежит.
Парень, внезапно отшатнулся от меня и плюхнулся на стул.
– Что здесь происходит?
– Появился "вышибала" - не высокий, квадратный парнишка, по имени Олег.
– Посуду, бьёте?
– Семейная ссора...
– С усмешкой объяснил я Олегу, происходящее.
– Продолжения, не будет?
Голубоглазый,
– Вот и - славно!
– Вздохнул Олег, подозрительно косясь на меня.
– Точно, продолжения, не будет?
– Ушло, "продолжение"...
– Скривился я.
– За посуду - заплатите!
– Олег, демонстративно, хрустнул пальцами.
– Я - проверю!
– Спасибо...
– Тяжело вздохнул блондин, когда занавеска за вышибалой закрылась.
– Ты на машине?
– Поинтересовался я.
– Да...
– Молодой человек, машинально, достал из кармана брелок с ключами и бросил его на стол.
– За руль - не садись...
– Предупредил я.
– И, вообще... Лучше, позвони, какой-нибудь приятельнице... Пусть, приедет и заберет тебя...
– Какой...
– Горько усмехнулся парень.
– Какой, приятельнице... Не осталось, их...
– А ты - позвони...
– Подмигнул я.
– Только, друзьям - не звони. Напьётесь. Потянет на подвиги. Или, еще хуже, ринешься выяснять отношения. Так и срок себе намотаешь...
Парень, при словах "срок намотаешь", дернулся, словно получил пощечину.
– Вижу - дошло...
– Облегченно вздохнул я.
– Ну, бывай здоров!
Вернувшись за свой столик, обнаружил, что не только голубоглазый только что потерял "продолжение".
Моя, так же, предпочла уйти по-английски.
"Да уж..." - Покачал я головой, допивая остывающий кофе.
– "Все планы смешат - Высшие силы..."
– Можно убрать посуду?
– Оксана, официантка, внимательно посмотрела на меня.
– Да, Ксаночка, пожалуйста!
– Улыбнулся я, вертя в руках пачку сигарет.
Новый закон, о запрете курения в общественных местах, это тщательное вылизывание европейской задницы - уже закрыл немало хороших и милых кафе.
Самое обидное, за тот акциз, что мы, курильщики, платим за каждую пачку, государству - для нас ничего не сделали.
– Что-нибудь, еще?
– Замерла Оксана, с грудой посуды, на подносике.
– Еще, большую чашку латтэ! И, счет.
– Попросил я.
– Испортили Вам, вечер...
– Посочувствовала Оксана.
– Я, сейчас, пепельницу принесу!
– Не надо, Солнышко!
– Отмахнулся я, пряча пачку в карман.
– Я, курить, бросаю...
Улыбнувшись мне в ответ, Оксана, исчезла за занавеской.
Хлопнула,
Зашуршала верхняя одежда, водружаемая на вешалку.
"Да... Хорошо, когда - хорошо..." - Усмехнулся я, снимая ложечкой пену с латтэ.
– "Хорошо!"
Допив кофе, тихонько, словно боясь побеспокоить тяжелобольного, подхватил куртку и вышел из кафе, махнув на прощанье баристе Семену и Оксане, сидящими за барной стойкой.
Зима, в этом году, какая-то... Гадкая.
Нет, в нашем городе она всегда - на всю голову раненная, но этот год, она еще и - гадкая!
Сколько ни чистят улицы, один пёс, вечером - каток.
Хорошо мне, безлошадному!
А те, кто со своими четырёхколёсными друзьями - уже намаялись!
Оскальзываясь на каждом шаге и семеня не хуже японской гейши, прошел по заваленной снегом дорожке, свернул направо и выйдя на очищенный от снега и льда тротуар, достал пачку сигарет.
Повертел в руках и сунул обратно, в карман.
В кои-то веки, курить совершенно не хочется.
Фонари над головой, отбрасываемые, ветками деревьев, тени. Мельтешение авто и тарахтение трамвая. Вечерняя симфония города номер... А, впрочем, без номера обойдётся!
Еще раз улыбнувшись своим планам, застегнул плотнее куртку, накинул капюшон и отдался самому изумительному чувству, самому таинственному и восхитительному - чувству одиночества в толпе.
Народ, спешащий по своим делам.
Народ, возвращающийся с работы.
Народ, прогуливающийся неторопливым шагом.
Народ, народ, народ.
И, в этой толчее, иногда соприкасаясь рукавами, можно остаться одному гораздо быстрее, чем уехав за тридевять земель, в заповедные и дремучие леса.
Можно идти долго - долго, рассматривая лица людей. То - пустые, то - счастливые, то - одухотворённые, то - злые.
От кафе, до моего дома - 7 км.
Ровно один час - не торопясь и скучая. Разглядывая вывески - днем, лица людей - вечером и звезды - ночью.
Пользуясь тем, что капюшон моей куртки больше общепринятого в обществе, натягиваю его по самый нос, как монах.
Лица - не видно окружающим.
Ну а мне, этого и надо.
Задержавшись на мосту через нашу реку, полюбовался отражением света фонарей, играющим в незамерзшей воде.
Еще пару лет назад, с удовольствием бы полез за телефоном - сделать ночной кадр.
Прошла, любовь...
Уж и фотоаппарат - подарил знакомым, чтоб не соблазняться.
Да и ни к чему он мне - теперь.
– Извините! Закурить, не найдётся?!
– Отвлек меня, от моих мыслей, идущий на встречу мужчина.