Дни за гранью
Шрифт:
— Да, не густо тебя монолитовцы одели, — оценивающе разглядывая уже треснувшую подошву кроссовок сказал сталкер, — что нормальное не предлагают? — спросил он.
— Да нет… — ответил парень.
Ходок усмехнулся.
— Надеются что я не вычислю что ты на них работаешь? Работаешь?
Турист с трудом кивнул, почему-то теперь трудно было сознаваться в том, что пытаешься спасти свою жизнь и находишься в отчаянном положении.
— Сигналка есть? Как они узнают что ты меня видишь? — спросил сталкер, слегка повернув голову, прислушиваясь к чему-то за спиной.
— Да вот, в телефоне
— Ну так кинь его пока ко мне. Не сломаю, не бойся, — успокоил его Ходок.
Они сидели друг напротив друга, Ходок прямо на земле, а Турист на алюминиевой фляжке, такие одинаковые и такие разные. Оба смотрели друг на друга изучающе, один с радостью и восхищением, другой с легкой иронией и жалостью. Они и знали друг друга и видели впервые, такие разные, но являющиеся одним и тем же, это и тяготило и радовало одновременно. Казалось бы можно было говорить о чем угодно, о личном, о самом личном, но все что могло бы касаться их обоих в прошлой жизни, у которых она осталась там, на Большой Земле, сейчас казалось неуместным, кроме одного.
— Мне домой надо, — признался Турист, — мать ждет, ты же ее знаешь.
— Она жива? — удивился Ходок.
— Шутишь? Конечно! Или… у тебя… когда? — сдерживая сложную гамму эмоций воскликнул Турист.
— Сразу после выпускного, со школы. Я тогда пропал на несколько дней…
Турист скрестил руки на груди, будто ему холодно.
— А я вернулся, сразу же, почувствовал что ей плохо, не пошел с остальными. Застал в начале приступа, скорая успела, — вспоминая сказал он.
— Я тоже чувствовал, — произнес Ходок, — но домой не стал возвращаться, как похоронили дальше сам. Работы не нашел, долги, проблемы, ушел сюда…
Оба замолчали. Вот так по разному складывается жизнь одинаковых людей.
— И что, Турист, как ты домой собираешься попасть? — спросил сталкер, уходя от тяжелых воспоминаний.
— Не знаю, говорят могут опять проход открыть в мой мир, если я хорошо поработаю для монолитовцев для их Хозяев. Но и то, не факт как будто… получается что проще через Исполнитель попасть.
Ходок присвистнул от удивления.
— Это они говорят что через Исполнитель проще? Тогда брат тебе вообще отсюда не выйти. Ты думаешь они о тебе всерьез думают? Они же тебя в Мертвый Лес отправили, одного, без оружия так? — спросил сталкер.
— Так, — согласился Турист.
— Ладно мутантов тут нет почти, но сам лес то человека пьет. Ты что не чувствуешь? — удивился Ходок. — И вообще у вас что Зоны нет?
Парень пожал плечами. В общем-то да, после небольшой прогулки в Мертвом Лесу у него сразу падало настроение, интерес, накатывала хандра и усталость. Вот и сейчас, он совсем немного времени здесь, а уже как-то не по себе, словно снимают невидимое теплое одеяло. Турист поежился, но вслух про самочувствие ничего не сказал.
— Зона у нас как бы есть, но там после аварии в восемьдесят шестом больше ничего не происходило, так… радиация местами только и все.
Поняв его, Ходок приоткрыл свой плащ.
— Я то вон на артефактах сижу, часть защищает, часть подпитывает, — обычно они не требуется, но сейчас, поверь лишних
— Слушай, дай посмотреть! — оживился Турист, — сроду ни одной штуки не видел! И это… сфотографирую что ли? — неуверенно попросил он.
Ходок хохотнул.
— Если бы я тебе не знал, я бы фиг тебе чего показал, и вообще пришиб бы по легкой и оставил Зоне на хранение, а раз так все повернулась у нас, на смотри.
С этими словами он расстегнул пластиковые заклепки одной из ячеек на встроенном широком поясе своего костюма. На его ладонь выпал светло-голубой практически ровный шар, размером с крупный мандарин.
— Лунный свет, — пояснил Ходок, и бросил его в руки Туристу.
От неожиданности Турист с трудом поймал артефакт и горящим взором уставился на пойманное. Как будто и не твердый на ощупь, неуловимо тающий под пальцами, синий снаружи и бледно-голубой внутри он приятно холодил ладони, оставляя безболезненное покалывающее ощущение на коже. Поверхность была как будто мыльная, но если плотнее сдавить артефакт, то он прилипал к телу, главное держать его уверенно, иначе он норовил выскользнуть. Из светящегося неподвижного центра время от времени к поверхности артефакта выбегали переливающиеся белые язычки энергии, когда они доходили до поверхности они оставляли светлое пятно развода на его поверхности, которое снова темнело через несколько секунд переходя из светло-синего в более темный.
— Ух ты, здорово! — восхитился Турист во все глаза разглядывая артефакт, который тут же вызывал ощущение привязанности, как нечто очень приятное для души. Уже не глядя на сталкера парень поднял телефон и включив камеру сделал сначала с десяток фотографий, а потом съемку.
Все это время Ходок со снисхождением смотрел на свою копию, словно богач кинувший бедняку один золотой, и теперь наблюдающий как тот ползая на коленях извивается и благодарит его за невероятную щедрость.
— Блин… а дай ее что-нибудь! — восхищенно попросил парень, уставившись пожирающим взглядом на сталкера.
— Посмотреть успеешь еще, — Ходок вмиг стал серьезным, — ты домой собираешься или как?
Турист оцепенел, минутное восторженное помешательство прошло.
— Я — да. Но как? — ответил он, с сожалением возвращая артефакт в протянутую руку.
— Я кажется знаю как… слушай меня, Турист. Слушай внимательно, от этого многое зависит. — Ходок вставил артефакт на его место в поясе. — Ты поможешь мне, я помогу тебе. В конце концов, тут в Зоне я доверяю только себе, а если ты — это я, в чем я уже не сомневаюсь, то могу доверять и тебе. Я таким же придурком был, когда только в Зону попал, но я и помладше был, а сейчас ты салабон против меня, — резюмировал он.
— Почему салабон? — обиделся Турист, вспоминая давно забытое слово, использовавшееся только в школе.
— Потому что я тут уже третий год пережил и если ты думаешь, что я тут херней страдал, то ты ошибаешься, — внезапно разозлившись повысил голос сталкер. — Обижается он… салага.
Турист замолчал. Обижаться сам на себя было не привычно, и от того что он собственно поставил сам себя на место было не менее обидно. Единственно что он знал, что он всегда быстро отходил, если дело касалось пустяков.