Дни
Шрифт:
В среднем лишь у десятой части учеников Академии развиваются сыщицкие способности. Остальным советуют овладеть какой-нибудь другой профессией. Фрэнка же инструкторы выделяли среди прочих, отмечая его как исключительно способного ученика. Без особых сложностей он перешел ко второй части курса обучения: еще шесть месяцев ему предстояло практиковаться в магазине.
Инструктировал Фрэнка Дональд Блум, который сам проработал Призраком всего лишь год с небольшим. Под любезной опекой мистера Блума он познакомился с устройством магазина, выхаживая по всем семи этажам (ведь это было еще до того, как братья прибрали к рукам Фиолетовый этаж), повторяя одни и те же маршруты до тех пор, пока в его памяти четко не запечатлелось расположение всех 777
К тому времени, когда годичный сорк обучения истек, метаморфоза свершилась. Фрэнк превратился в живой нуль. В профессиональное пустое место. В невидимку. В Призрака.
В обмен на это превращение он получил от «Дней» пистолет, «платиновый» счет с возможностью конвертации его в будущем в «иридиевый» – в зависимости от качества исполнения обязанностей – и постоянную работу.
Сейчас трудно поверить, что тогда ему это показалось честной сделкой, но много ли нашлось бы трезвомыслящих двадцатилетних юнцов, которые отказались бы от предложения надежной должности с щедрым окладом впридачу?
Коротко говоря, «Дни» сделали его тем, кем и чем он является сегодня. «Дни» взяли робкого юношу-интроверта и лишили его последних признаков личной индивидуальности, какие у него еще оставались. Обучение на Призрака высверлило его, как гнилой зуб, и с тех пор единственным средством заполнения образовавшейся внутри Фрэнка пустоты стало приобретение дорогостоящих вещей, наслаждаться которыми у него не было ни времени, ни желания.
Но, что хуже всего, все это совершалось с его согласия. Ему некого винить, кроме самого себя, в том, что он сделался таким. «Дни» просто наживали капитал на его врожденных качествах, а он охотно позволял себя эксплуатировать.
Распродажа, которая вот-вот должна состояться, по крайней мере предоставляет ему возможность перестать думать о самом себе. С его безупречным знанием планировки магазина, не составляет труда вычислить кратчайший путь к «Куклам», куда он и направляется. На восток, через «Средства частного наблюдения», где выставлены всевозможные «жучки», телефонные прослушки, нательные проводки и миниатюрные записывающие устройства: терапевтический манеж для параноиков. Затем на север, через «Восточное оружие», где продавцы, облаченные в черные одеяния ниндзя, почти закончили приводить в порядок складную ширму с сюрикенами. Снова на север, через «Военное обмундирование» – отдел, предназначенный для наемников-профессионалов и лиц, которые не могут провести ночь без камуфляжной грелки в ногах. И еще севернее, на сей раз через «Классические игрушки».
Он достигает прохода, соединяющего «Классические игрушки» с «Куклами», в тот самый момент, когда из громкоговорителей доносится музыкальная фраза из семи нот, а затем женский голос строгим, но одновременно соблазнительным тоном повелительницы объявляет о начале молниеносной распродажи:
– Вниманию покупателей! В течение следующих пяти минут в отделе «Куклы» действуют пятнадцатипроцентные скидки на все товары. Повторяю: только в течение следующих пяти минут цены на все товары в «Куклах» будут снижены на пятнадцать процентов. «Куклы» расположены в северо-восточном секторе Голубого этажа. Туда можно попасть, воспользовавшись лифтами, помеченными буквами «Б»и «В». Это предложение действительно только в течение пяти минут. Любые покупки, сделанные по истечении указанного времени, будут оплачиваться полностью. Спасибо за внимание.
Во время объявления в магазине воцаряется гробовая тишина. Потом, когда снова повторяется музыкальная фраза из семи нот,
До ожидающих в «Куклах» звуки их приближения доносятся далеким шелестом, заставляющим воздух дрожать, как от ветра перед грозой. Выражение лиц на тысячах единиц товара, выставленных на продажу, остается прежним, зато лица продавцов и охранников выглядят все более взволнованными по мере того, как шелест становится громче, перерастая в отдаленный гул, подобный раскатам грома в горах: это пол сотрясается от топота сотен ног и от стука множества колес.
Звук нарастает и нарастает и наконец достигает крещендо: в отдел влетают первые покупатели. Они врываются через все четыре входа и быстро разбегаются между витринами, начинают сметать товары с полок и рассматривать ценники, раззявив рты в гримасах звериной жадности.
Фрэнку приходится проворно отпрыгнуть в сторону: мимо, едва не задев его, по проходу с шумом проносится моторизованная коляска. За рулем сидит сгорбленная, сморщенная старушонка лет девяноста, не меньше, с почернелыми сломанными зубами, в черном парике помпадур, напяленном на череп, с алым пятном губной помады приблизительно на месте рта и с таким маниакальным блеском в глазах, от которого и психопату сделалось бы не по себе. Фрэнк узнает в ней Клотильду Вестхаймер, наследницу-мультимиллионершу.
Размахивая тростью, как кавалерийской саблей, и трубя в сигнальный рожок всем, кто имел неосторожность загородить ей дорогу, Клотильда Вестхаймер мчится во весь опор по узким проходам, пока наконец почти не сталкивается с багроволицым упитанным мужчиной, который разглядывает коробку с весьма натуралистической пластмассовой копией шестимесячного младенца. Скрипят тормоза, коляска со скрежетом останавливается, и Клотильда Вестхай-мер кричит на мужчину, чтоб тот посторонился, используя выражения, от которых зарделся бы и матрос. Оторопев и не найдя слов в ответ, мужчина лишь поднимает перед собой игрушечного младенца, словно надеясь, что вид этой штампованной невинности оградит его от града проклятий незамолкающей старой карги, но Клотильда Вестхаймер просто выхватывает у него из рук коробку и мчит коляску к ближайшей кассе.
Постоянная клиентка со дня открытия магазина, Клотильда Вестхаймер всегда покупает в «Днях» продукты, а иногда – экстравагантные подарки, которыми балует саму себя, поскольку больше некого: она отреклась от всех родственников и осталась старой девой, отшив в свое время множество поклонников. У нее наметанный глаз на выгодные покупки, и – как она только что продемонстрировала – непревзойденная способность добиваться своего.
Вот уже дюжина за дюжиной все новые и новые покупатели наводняют отдел, толкаются, отпихивая друг друга, хватая с полок товары, как шайка грабителей. Всякая притворная вежливость отброшена, правила этикета позабыты: все пробиваются к уцененным товарам, ныряют в витрины, вылезая уже с добычей, а потом присоединяются к толпам вокруг касс, где размахивают карточками всех цветов и оттенков – от скучно-серого «алюминия» до розоватого «родия». Зная, что покупку со скидкой можно совершить лишь в течение ограниченного времени, и исполняясь мрачной решимости ни за что не уходить без куклы (о насущной необходимости которой еще недавно они даже не подозревали), покупатели криком пытаются привлечь к себе внимание кассиров и верещат, как обиженные карапузы, когда предпочтение отдается кому-то другому, кто этого явно не заслуживает.