ДНК Америка
Шрифт:
– Мы пойдем так, и нам не страшен мороз. Наше тело приспосабливается к любой температуре,- отвечает Крейвен.
– Сейчас минус девятнадцать. На улице снег и сильный ветер, - уразумеваю я их.
– Все будет хорошо, - успокаивает, обнимая. Хотя я знаю - это просто предлог, чтобы ко мне прикоснуться.
– Тогда, скажи мне, реально ли поднять в таких условиях вертолет в небо?
– Мы разберемся, - отвечает, целуя меня в макушку.
– Ладно. Тогда решите тут между собой, кто выносит тех мужчин, что в трансе?
–
Я сержусь на его вопрос, так как думала, что они все тут, как братья, и в обиду никого не дадут.
– Я не оставлю тут никого! – мой голос тверд, и мой тон говорит сам за себя. Не потерплю возражений. – Все вы одинаковые люди и имеете шанс на лучшую жизнь…
Не успеваю договорить, как Испания, такой перекачанный себе смугляш, оказывается возле меня и обнимает. Я напрягаюсь. Мне не страшно, просто не ожидала.
– Спасибо, - шепчет он.
Он отклоняется и смотрит мне в глаза. В них я вижу некие эмоции, уже нет пустоты. Надежда слишком важна им. А свобода - их мечта. Тогда, кто я, получается, в их глазах, если осмелилась рискнуть? Я знаю одно – не отступлюсь. Они - часть моей семьи, я даже мысленно уже представляла, как мы будем дальше жить. Но, если только они примут мое предложение.
Я успокаиваюсь, смущенно улыбаюсь и обнимаю его в ответ, поглаживая в дружеском жесте по спине. Мимолетом косясь на Крейвена, он, молча смотрит на это все, и в глазах нет беспокойства или злости. Значит, все хорошо. Это говорит лишь о том, что он не чувствует возбуждающих порывов в этот момент от этого парня.
Спустя секунду Испания отступает, удерживая теплый взгляд на мне, а потом подходят другие. Все, по очереди, обнимают и смотрят доверительно и по-родному. От этого не сдерживаю слез. Мне приятно. Обнимаю их крепко всех по очереди и вытираю слезы. Крейвен напрягается и смотрит укоризненно на парней. Те, в свою очередь, виновато опускают взгляд в пол. Он не любит, когда я плачу, поэтому быстро оказывается рядом.
– Все нормально, - улыбаюсь, плача. – Просто, мне так приятно, когда вы меня обнимаете. И это слезы радости, - объясняю.
– Тогда привыкай к этому, ведь теперь ты часть нашей семьи, - говорит Швейцария.
Все согласны с ним, кивают.
– И ты нас так многому научила, - говорит Иран.
– Ага, точно, особенно из последних видео… - бросаю я, почти полностью успокоившись. Мне немного не по себе за то, что не уследила, и дала им возможность посмотреть то извращенное порно. Было страшно, чтобы никто из них не взял эти сцены, как пример в дальнейших их сексуальных отношениях.
– Мы ведь сами это включили, и ты не виновата. К тому же, это неплохие знания, - подает голос Германия. И это что, они меня оправдывают? Успокаивают?
– Да, но я хотела, чтобы это было немного иначе, - причитаю.
– Ну, тогда позже расскажешь нам
Мы говорим еще немного. Обсуждаем план следующих действий. Потом, когда лазеры потухают, открываю камеры, и все расходятся по своим местам. Краем глаза замечаю, как Филиппины несет подмышкой ноутбук Ли.
– Эй! – зову его я. – Это моей подруги!
– Скажешь ей, что я лично сам верну. Набрел случайно на сокровище в виде её фотографий…
– Она тебя убьет за это, - пригрозила, улыбаясь.
– Разберемся. Будет повод познакомиться.
Улыбаюсь и закрываю за всеми двери. Подхожу к Крейвену, смотрю на часы. У меня десять минут. Толкаю его к железной кровати, он, поддаваясь, идет и садится на нее. Сажусь на него сверху, обхватывая его бедра. Вижу на штанах мокрое пятно и улыбаюсь.
– Итак, как тебе порнофильм? Вижу, впечатлил! – он посмотрел вниз, а потом виновато на меня. – Ты знаешь, что когда парень кончает в штаны, у нас это позорно. Девушки думают, что он страдает недержанием, и поэтому не обращают на таких парней внимания, думая, что они не смогут удовлетворить их потребности, доходя быстро до пика.
– А что думаешь ты? – тихо шепчет он, и у него уже опять стоит.
– Думаю, что после того, как вы только единожды видели женский пол, в общем, это совсем не страшно. Просто нужно над этим работать, - соблазнительно отвечаю.
– Если бы мы довольствовались только единичным приходом девушки в нашу камеру, то наши яйца уже давно повзрывались от напряжения. То, как дать себе облегчение, мы давно знаем. Другое дело - увидеть совокупляющуюся пару. Вот мы и опозорились, - отвечает Крейвен, и я смеюсь.
– Это хорошо. И сколько раз ты опозорился? – спрашиваю между слов. – За тридцать восемь видеороликов?
- Не знаю. Раз пять, - непринужденно отвечает он, и я от услышанного теряю равновесие и чуть не падаю. Крейвен легко меня подхватил.
– Пять раз, и ты вновь хочешь? – не сдерживаюсь.
– Угу. Такие мы есть. Поверь, некоторые и по восемь раз кончили. Но они все равно хотели бы еще.
– Вау! - удивляюсь. – Вас надо было называть: «Убийственная секс-машина», хотя это не смешно.
Бросаю взгляд на часы.
– Мне пора, - смотрю на него так пристально. А он на меня с любовью и обожанием.
– Ты сделаешь так, как в прошлый раз? Пожалуйста, - просит он.
– Что именно? – не понимаю.
Он молча, прикасается к моим губам подушечками пальцев. У меня мурашки по коже от этого бегут. Я догадываюсь, что он хочет поцелуй, но продолжаю играть.
– Покажи, чего ты хочешь, - прошу.
– Ты разрешаешь?
Я киваю, и он жадно впивается в мои губы. Я стону и прижимаюсь к нему крепче. Он рычит и прижимает тесней. И так секунд пятнадцать. И когда понимаю, что уже предел, отстраняюсь. На это нет времени.