До Бейкер-стрит и обратно
Шрифт:
– Секунду! – спохватилась графиня и подхватила подельницу под руку.
– Вы знаете, Анастасия, я ведь успела договориться с типографией в Подмосковье! На всякий случай.
– Здорово сориентировалась, – оценила Райская Фурия, когда дамы покинули магазин. – Ну что, теперь, как я понимаю, будем искать типографию в Подмосковье?
– Зачем же ее искать? –
И она достала телефон.
– Добрый день, мне дала ваш номер Катя… Да. Да. Очень приятно. Ах, больше не занимаетесь? А как же…как же…
Фурия сделала свирепое лицо.
– А нет ли у вас знакомых, которые бы… – графиня взяла себя в руки. – Да, конечно, подожду. Записываю. Так. Да. Большое спасибо.
– Дер-р-ржи его! – прорычала Фурия, хищно обошла вокруг графини и остановилась в выжидательной позиции.
– Добрый день, – говорила тем временем графиня голосом феи, – мне дал ваш номер N. Скажите пожалуйста… У нас? У нас книги. Пять. Да. Да. Заканчиваем верстку. Да, спасибо, на следующей неделе пришлем макет.
Графиня дала отбой и посмотрела на компаньонку.
– Две-три недели, – сказала Фурия, – даже месяц, погоды не сделают. Отлично. Теперь нужно узнать наценку магазинов – и начнем превращать наше вранье в правду!
– Женщина! – Д.Э. Саммерс схватился за голову. – Да перестаньте же, наконец, рыдать!
– Не могу, – графиня вытерла слезы и, стесняясь, вытащила из кармана искателя приключений платок, который сунула туда минуту назад.
Д.Э. попробовал пройтись туда-сюда, но сделать это в узком проходе между двумя кроватями tween-room сделать это было непросто.
– Это не архитектура, это убийство, – пробормотал Д.Э. и сунул руки в карманы. – С особой жестокостью. Графиня!
– Что! – закричала графиня, отнимая лицо от подушки. – Вы же все знаете!
– Чер-рт! – простонал выведенный из терпения Д.Э. Саммерс. – Два дня я утешаю ее и уговариваю. Вытираю ей сопли. Привожу аргументы. А она все плачет и плачет, как погода в марте!
При этих словах графиня зарыдала в голос.
– Ну вот, – растерял строгость искатель приключений. – Опять. Еще не произошло ничего плохого, и даже наоборот, в кои веки появились шансы на хорошее, а она…
– А если они не-е-е…
Саммерс остановился.
– Ну
– Что «ну»?
– Это же вам положено меня утешать! А вместо этого все наоборот!
– Вы мужчина!
– А вы – автор!
– Скорее, соавтор, – поправила графиня. – Так будет честно. А вы – мужчина и герой!
Д.Э. опустился на соседнюю кровать и вытянул свои длинные ноги.
– Издеваетесь, как только можете, – сказал он. – Чего только со мной не творили. «Вам на пользу, вам на пользу»! Ну, так и вам, надо полагать, тоже на пользу!
– Имейте совесть, чудовище!
– Не могу, не имею ее в достаточном количестве. Слушайте, честное слово. Вы же сами знаете: ничего не бывает случайно и зря. И вообще, тоже мне, горе: подождать, пока придут ваши чертовы письма.
Графиня написала в одну редакцию, в русскую редакцию в Лондоне, и теперь очень надеялась.
– А если они не придут? – она попробовала привести в порядок волосы.
– От них зависит все мое будущее! Второго такого шанса уже не будет!
– Откуда вы знаете?
– Я чувствую! Это было бы лучшее решение! И если оно не удастся, я не переживу!
О Боже, что мне делать, что!
От этого вопроса Д.Э. пришел в некоторое затруднение, но обнаружил, что графиня тянется к ноутбуку, и тихонько рассмеялся. Пан Поберовски опять был сегодня занят: работал с соавтором, и графиню ждал текст.
– Женщины! – сказал коммерсант, прежде, чем исчезнуть. – «Что мне делать, что мне делать!» Спрашивали-то зачем?
Никакого письма из редакции не последовало. Просидев три недели кряду на сайтах объявлений, написав этих объявлений штук десять, и обойдя пешком всю округу своей резиденции на Roseberry street, графиня совершали многочасовые прогулки по улицам Лондона.
– I'd like to find out about some vacanсies.
– I'm sorry, m'am. We have no vacancies.
Магазины, киоски, супермаркеты и кафе. Химчистки и парикмахерские. Бары и уличные лотки. Только в одном магазине сказали, что могут взять продавцом, но, к сожалению, желающих очень много, так что своей очереди придется ждать месяцев шесть. То же самое сообщил разносчик «Evening Standard». У графини дергался левый глаз. От отчаяния она едва не задала тот же вопрос в ladies на вокзале Ватерлоо. Но не решилась. Если бы мне отказали еще и в дамской уборной...