До ее смерти осталось сто дней
Шрифт:
Береги себя, Рон. Безмерно скучаю и люблю.
Гермиона Грейнджер”
Подуть на чернила, сложить письмо вдвое, вложить его в конверт - все это под пристальным взглядом Малфоя. Гермиона чувствовала, что ему любопытно, но он не спросил. Если бы спросил, она бы ответила, что выбор есть всегда, просто иногда каждый сознательно принимает неверные решения. И что она не винит его за его неправильный выбор.
– Малфой, я на улицу хочу. Составь мне компанию, - расправив плечи, попросила Грейнджер. Знала - он не откажет.
– Одевайся. На улице жутко холодно, - бесстрастно отозвался Драко.
– Я жду тебя внизу.
Он не отказал.
***
Ночью Гермиона долго
Она не была глупа. Знала, что эта дорожка не приведет ее к добру. Но ведь эту дорогу выбрала не она! Ее толкнули на этот путь! И пусть теперь не винят ее, что она выживает так, как умеет…
Гермиона, кажется, задремала. Потом как-то резко проснулась, словно вынырнула из-под темной воды. Она и сама не знала, что ее встревожило - в доме было тихо, только размеренно тикали старинные часы на стене. Гермиона попыталась заснуть вновь - повернулась на бок, натянула одеяло повыше - и не смогла. Какая-то смутная тревога не давала покоя. Такое случалось и раньше; Малфой-Мэнор, будто организм, жил собственной жизнью, его стены пропитывались злом, которое можно было почувствовать горечью на языке и нервной дрожью по позвоночнику. Обычно Грейнджер ощущала себя так волнительно в те ночи, когда Малфой велел ей не покидать спальни: она ворочалась и вздрагивала от любого шороха. Но сегодня он не говорил ничего, хотя они долго находились на улице и возможностей у Драко было более, чем достаточно.
Гермиона зацепилась за эту мысль, словно утопающий за соломинку. Меньше всего ей сейчас хотелось принимать решение: либо поступить по совести и убедиться, что в доме действительно все хорошо, либо руководствоваться соображениями безопасности и остаться в комнате. Как же Гермиона ненавидела себя за эти сомнения! Неужто она настолько изменилась? Когда только успела? Как позволила себе такую постыдную слабость?
В этих сомнениях прошло еще несколько минут, а потом в коридоре послышались шаги. Это мог быть только Драко: эльфы никогда не шумели, а комната Люциуса и Нарциссы находилась в другом конце коридора и вряд ли кто-то из них бродил здесь в такое время. Да и шаги… Грейнджер научилась отличать шаги Малфоя и была уверена - это он.
Теперь-то пытаться уснуть было точно бесполезно - острое любопытство и фантомное, еще не оформившееся до конца, волнение не позволяли. Гермиона резко отбросила одеяло, схватила с тумбочки волшебную палочку, - это правило она усвоила на всю жизнь!
– и, стараясь двигаться бесшумно, выскользнула в коридор.
Драко уже не было видно. Вряд ли он обрадуется, если заметит слежку. Возможно, даже разозлится, и хрупкий мир, установившийся между ними, вновь разрушится. Но уже поздно было сожалеть; Гермиона осторожно спустилась по лестнице, не решаясь зажечь свет и опасаясь упасть и свернуть себе шею. Погибла, следя за Драко Малфоем - можно ли было придумать более нелепую смерть? В холле Гермиона остановилась, прислушалась: в доме было темно и тихо. С чего
Часы отсчитывали секунды. Тик-так, тик-так, тик-так… Гермиона досчитала до шестидесяти - ровно минута. Эти звуки успокаивали ее, убаюкивали; как-то внезапно накатила усталость. Она решила вернуться - не звать же Малфоя посреди ночи! Но стоило ступить на первую ступеньку, как раздался звук - будто уронили что-то тяжелое. Грейнджер замерла, прислушалась: шум повторился в одной из комнат дальше по коридору. Если бы не Малфой - этот чертов ублюдок!
– Гермиона подумала бы прежде, чем броситься на звук. Но она должна была убедиться, что все хорошо - и плевать ей было сейчас на странные мотивы этой потребности!
Гермиона распахнула дверь в одну из гостиных, пытаясь разобрать хоть что-то в темноте. Все, кажется, было спокойно… Грейнджер сделала несколько шагов - может, если раздвинуть шторы, то станет хоть немного светлее. Хотя вряд ли, небо все еще было затянуто тяжелыми снежными облаками.
До окна она так и не дошла. Споткнулась обо что-то, едва не упала. Переведя дыхание, Гермиона опустила взгляд: какой-то непонятный силуэт чернел на светлом полу. Грейнджер склонилась ниже, осторожно коснулась непонятного предмета и едва сдержала готовый сорваться с губ крик. Под пальцами оказались волосы - спутанные и влажные. Грейнджер готова была поспорить, что сейчас кончики ее пальцев в крови. Нужно было что-то делать! Даже если это Нарцисса - а кто еще это мог быть?
– стоило помочь ей. Нарцисса, конечно, вызывала неприязнь, но не острую и обоснованную, как Люциус. Нарцисса Малфой была темной лошадкой. Да, она была во вражеском лагере, но даже это не являлось достаточной причиной, чтобы Гермиона по-настоящему возненавидела ее и оставила умирать. Она была матерью Драко и, стоило честно признать, это тоже играло немаловажную роль.
Гермиона тихо прошептала “люмос”, освещая лицо женщины. Женщины, которая не была Нарциссой. Темноволосая, молодая - она дышала спокойно и размеренно. Если бы не кровь на ее лице, Гермиона бы решила, что девушка просто спит.
– Грейнджер?
Гермиона не слышала шагов, поэтому когда Драко позвал ее с порога, нервно дернулась; свет от палочки скользнул по разорванной мантии лежащей девушки.
– Драко… - глухо прохрипела она, даже не заметив, что назвала его по имени. Нечасто она себе это позволяла.
– Здесь… Смотри!
– Что ты здесь делаешь, Грейнджер?
– яростный шепот Драко напоминал змеиное шипение. Он за мгновение преодолел разделяющее их с Гермионой расстояние, дернул ее за запястье и потащил за собой. Она вновь споткнулась о тело, вскрикнула от острой боли в руке.
– Постой! Что ты?..
– Свет убери!
– Малфой!
– попыталась привлечь его внимание Гермиона. Все было бесполезно, он целенаправленно тащил ее к двери. Но приказ она его все же выполнила, вновь погрузив гостиную в кромешный мрак.
Они были уже почти в коридоре, когда снаружи раздались чьи-то шаги. Драко напрягся, пальцы его еще сильнее сжались на запястье Гермионы.
– Что происходит?
– нервно поежившись, поинтересовалась она. С каждой секундой обстановка накалялась - и это точно было не к добру.
– Тихо!
– вместо ответа, прошипел Малфой, таща ее в угол комнаты. Там стоял диван; Драко грубо толкнул Гермиону на пол. Она больно ударилась локтем, хотела возмутиться, потребовать наконец-то объяснить ей все. Но Драко зажал ей рот рукой и в тот же момент кто-то еще вошел в комнату.