До Эльдорадо и обратно

Кузьмин Александр

Снимаю диплом, подаю. Зам с удивлением принюхивается минуту-другую, потом выходит в коридор и кричит, не скрывая восторга:

– Бабы! Мы-то думали Санёк у нас совсем м…ак, а он кандидат наук!

Так единственный раз в жизни мне по-настоящему принесло пользу учёное звание.

Эпизод четвёртый. На юг, за повышением квалификации

«Летят перелётные птицы

В осенней дали голубой

Летят они в дальние страны…».

М. В. Исаковский

Не

прошло и трёх месяцев, как я ещё выше поднял свой авторитет среди передовиков капиталистического производства – добыл по-настоящему ценную информацию. В городе Сухуми организовывался семинар по повышению квалификации банковского планктона, как сказали бы сейчас.

Надо сказать, что дело было в ноябре, в Москве становилось совсем грустно, так что выезд в теплые края вместе с «командировочными» средствами был принят на ура всеми, за исключением остающихся. Меня, как добытчика сведений о легальном отлынивании от работы за счёт заведения, не посмели не послать вслед за перелётными птицами.

Товарищи по счастью отнеслись к делу серьёзно. Нашли в кредитных историях заёмщика родом из деревни под Сухуми. С помощью нехитрой аргументации убедили его взять шефство над выездным филиалом, чему он и сам был рад – давно не видел бабушку.

Погрузились, выпили, полетели.

После снега с дождем, сыпавшего с серого московского неба – теплынь и солнце в аэропорту дружественной республики. «Прямо Канны», – заявил предводитель группы. Мы согласились, хотя все, в том числе и оратор, слабо представляли, о чём это он.

На площади возле аэропорта нас встретили кунаки кредитозаёмщика на двух «девятках» с тонированными стёклами – по тем временам шик невообразимый.

Сели, поехали, вернее полетели – джигиты держали фасон. Мчимся по улице, впереди перекрёсток, видимость заслоняет буйная флора. Пилот не тормозит, пролетает перекрёсток. Я осторожно интересуюсь:

– Зачем же так рисковать?

– А-а-а, здэсь рэдко машины ездят! – под лезгинку, рвущуюся из приёмника, небрежно замечает сухумский герой.

Вдруг с противоположной стороны дороги, наперерез нам бросается за добычей гаишник. Жезл вертится так, что издали работника ГИБДД не отличишь от ударного вертолёта К-50 «Чёрная акула». Не сбавляя скорости, рулевой приспускает стекло и кричит:

– Дорогой, не могу остановиться – спешу очень! Обратно поеду, поговорим!

Гаишник молча поворачивается и идёт к своему авто. Да, сколько не говори про тонкость Востока, а он всё равно тоньше.

Под Москвой такое не прокатывало. Приведу пример. Внимательный читатель помнит, что Родитель тогда ездил на москвиче типа «каблучок» – с двумя сидениям и грузовым отсеком. И вот как-то раз идём мы на этом отечественном сухогрузе (так его Шеф называл – в детстве моряком мечтал стать) по курсу Москва-Калуга. На посту ГАИ нас тормозят. Шеф, вместо того чтобы остановиться, даёт правой ногой команду полный вперёд и начинает уходить от тут же образовавшейся погони. Наш «пелотон» движется (мчаться мощность моторов не позволяла) по киевскому шоссе под завывания сирен, мат из гаишного громкоговорителя и мои мольбы остановиться.

– Пап, ты чего?! У нас труп министра финансов в багажнике?!

– Не, мы под иностранным флагом идём, – отвечает отец, круто меняя галсы.

– Осторожно! Тормози! Какой, нахер, флаг?!

– Госномер не наш.

– Как не наш?! А чей же?

–

Да от мерседеса. Недосуг было москвич регистрировать, а тут знакомый кооператор мерс разбил. Так всё, что осталось: номера – мне подарил, хороший парень, нежадный, не то, что эти, сзади. Смотри, как стараются! А мы вот так!

На моё счастье, вскоре пламенный отечественный мотор работать в таком режиме отказался. С радостными взвизгами менты пошли на абордаж и взяли отважного председателя правления в плен. Пришлось немалый выкуп платить, а на Востоке вишь как: подожди, потом заеду.

Возвращаюсь к теме. Приехали в гостиницу, разместились. Меня, как автора идеи семинара, послали узнать, где лекции, или что ещё там, будут, а сами ушли на разведку – в смысле местного вина. Все возвратились, успешно выполнив задание и без видимых потерь. Тут, конечно, застолье, гитара, заскочившие на огонёк сотрудницы конкурирующих банков – всё, как положено. Даже один интеллигент пришёл: «Разрешите, – говорит, – у вас спички попросить». Ну, ему наш руководитель группы (родом из Сочи – порядки знает) быстро объяснил:

– Ты в дом зашёл?

Интеллектуал ошарашено кивнул.

– Сядь за стол.

Сел.

– Мне бы спички.

– Я ещё не закончил. Сел? Возьми стакан. Взял? Выпей. Теперь говори.

Поскольку в стакане была чистейшая чача, бедняга молчал, пытаясь вдохнуть.

– Вот видишь, немного подумал, и сказать-то нечего. Кушай вот лучше, потом ещё раз попытаешься.

Надо признать, что после чачи парень оказался вполне себе сносным, только немного утомлял всех сагами про свою командировку в Австрию. Впоследствии он стал художником, что естественно: такие картины нам расписывал в жанре натюрморта – залюбуешься! Никто ему всё равно не верил: слыханное ли дело – наш командировочный в их ресторанах ел! Да все мои тогдашние знакомые, кто попадал за рубеж, питались привезённым ржаным хлебом и супом из пакетов, который варили в раковине, опуская туда предусмотрительно захваченный кипятильник. Валюту на гостинцы берегли.

Вот вам показательный пример из жизни творческой интеллигенции. Лечу я с женой из-за границы. Жена распаковывает притыренные на приёме со шведского стола фрукты – перекусить. (Надо сказать, что это было повальное увлечение граждан «самой читающей страны». Со шведского стола – фрукты про запас, из туалета в номере – мыло и шампунь, из номера – тапочки). Рядом с нами сидит, прижимая к груди скрипку, девушка с одухотворённым лицом. Под глазами аристократическая синева – наверно ночи не спит, Паганини обыграть мечтает. Я в её сторону посмотреть боюсь – вдруг про Вагнера спросит? Что я, Кобзоном крыть буду? Тут аристократка духа поворачивается к жене и говорит: «Вам банан очень нужен? Можно я его съем? Мы со всем академическим оркестром уже вторые сутки голодаем, валюта кончилась».

Так о чём это я? Да о семинаре. Наутро меня посылают разузнать, что там на лекции объясняют, законспектировать и доложить суть. Делать нечего, набираю в чайник холодной воды, иду на лекцию. Народу, как ни странно, собралось порядочно. На первых рядах развалились мелкотравчатые клерки из банка «Менатеп», выставляя на всеобщее обозрение предмет роскоши – диктофон. (Это я сейчас знаю, что это был диктофон, а тогда недоумевал, чем это они в рот лектора тычат?).

Лектор заунывно учит нас вести бизнес в рамках приличия. Я пью из чайника холодную воду, выдавая её за горячий чай. Глаза слипаются, в желудке пакостно. Конспектировать в такой обстановке воспитание не позволяет.