До и После: Исход
Шрифт:
Бросив мокрый закрытый альбом на стол, отец выключил свет и вышел из комнаты. Милада, забралась в свою постель и за дверью услышала рассеянный топот и сонный голос няньки. Она поняла, что на сегодня игра окончена. Нянька будет дремать в кресле в ее комнате до самого утра, вот только заснет ли теперь сама Милада? Всем этим беспорядком Страшила сказал ей что-то, что она не в силах была понять. Кто этот мужчина? И почему, когда она смотрит на свой рисунок, она чувствует себя кроликом, которого заворожил удав? Может быть утром, позабыв ночные страхи, она все поймет. Закутавшись в одеяло, девочка посмотрела на сонную няньку, бредущую к креслу с пледом.
«Интересно, кто жил
25(ПОСЛЕ) Солнечные зайчики
Из ступора Джереми вывела упавшая трость. Та самая, с головой змеи. Она звонко ударила об пол, и мозг Джереми заработал. Он рывком высвободился из захвата Арчи и, вскочив с кровати, начал пятиться. То, что смотрело на него красными чужими глазами, уже не было его другом. Кряхтящие, шипящие звуки, вырывающиеся из его рта, были отвратительны. Джереми заткнул уши, не отдавая себе отчета в том, что делает, и, бормоча себе под нос нечто нечленораздельное, продолжил пятиться. Он был в ужасе от увиденного, но глаз оторвать не мог. Бледная кожа Арчи имела пепельный оттенок, волосы, будто лохмотья, спадали на лицо. Вены выделялись на руках темно-серыми рельефными линиями, что совершенно не вязалось с тем, что руки эти шевелятся. Как будто он намазался гримом для вечеринки и слишком уж вжился в роль.
Если бы старина Арчи не был так плотно закутан в плед, то уже встал бы с кровати. К счастью для Джереми, сделать это ему пока не удавалось. Плед, сползший уже до пояса, еще сдерживал мертвого друга, но рано или поздно это закончится.
Вместо того чтобы развернуться и выбежать в коридор, Джереми продолжал таращиться на Арчи и пытался заглушить руками звуки, доносившиеся до его ушей. Джереми всегда любил спорт, да и реакция у него была что надо, но если бы тренер видел его сейчас, он был бы крайне разочарован. Хладнокровный и быстрый Джереми спасовал в тот момент, когда это могло стоить ему жизни.
Когда, продолжая пятиться, он уткнулся спиной в закрытую дверь, до него вдруг дошло, что отступать больше некуда. Арчи уже ставил ноги на пол, в тот момент, когда Джереми устремил свой взгляд к упавшей трости. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щелочки между персиковыми занавесками, прыгали на глазах рукоятки-кобры и отскакивали на стены солнечными зайчиками. Джереми мог бы распахнуть дверь и выскочить в тишину дома, оставив позади увиденное, но бросать трость ему совсем не хотелось.
Джереми снял кроссовку с ноги и прицелился. Через секунду та полетела прямо в лицо Арчи. Воспользовавшись секундной дезориентацией своего бывшего друга, Джереми метнулся к трости, лежавшей на полу, и молниеносно ухватил ее за металлический наконечник. Трость скользнула в руку и улеглась как влитая.
«Теперь беги, почему ты медлишь?» – спросил он себя, уже зная ответ. Почувствовав в руках тяжесть трости, как тяжесть оружия, он осознал, что не может этого сделать. Он не мог оставить лучшего друга в таком состоянии. Это не по-мужски, это неправильно. Если он уйдет, оставив Арчи бесконечно слоняться по комнате, это будет сниться ему в самых страшных ночных кошмарах.
«Арчи бы поступил так же».
Спустя мгновение он уже твердо стоял на ногах в боевой стойке. На нем не было одной кроссовки, а по рукам пробегала нервная дрожь, но он понимал, что это его долг. Что-то вроде негласного правила кодекса дружбы. Если твой друг стал зомби, ты обязан оказать ему непростую услугу.
Стена
Джереми закричал. Он не плакал, не рыдал, не ругался. Он просто кричал. Кричал что-то неразборчивое, возможно даже бессмысленное, и этот крик рвал ему горло.
Если бы два дня назад кто-нибудь случайно вошел в комнату и увидел эту картину, Джереми однозначно попал в тюрьму для душевнобольных преступников. Но тот, кто сейчас лежал на полу с кровавым месивом вместо головы, уже не был человеком, и Джереми прекрасно это понимал. Он никак не мог понять другого, что именно превратило его лучшего друга в ожившую гниющую куклу, и чем же он мог заслужить такое?
***
День был ослепительно солнечным. Теплый ветер играл с листвой деревьев, заставляя ее петь свою шелестящую песню. Дверь дома неспешно распахнулась, и в проеме появился Джереми. Его лицо и одежда были покрыты темными пятнами, а в руке он держал трость, с которой время от времени спадали бурые капли. Неспешно переставляя сводящие судорогой ноги, он переступил порог и сел на крыльцо. Рядом с ним легла его трость.
Вся его прошлая жизнь рухнула, а вместе с ней рухнул в пропасть и прежний Джереми. Все, что он знал о жизни, об окружающем мире, о приоритетах и целях, все изменило свое положение, потому что для него навсегда изменился угол обзора. Тот, кто сидел сейчас на крыльце и беззвучно плакал в ладони, лишь отдаленно напоминал улыбчивого видеоблогера, снимавшего веселые ролики.
Он остался один в целом мире, потерянный и запутавшийся. Внутри зияла пустота, но в то же время ему было очень тесно в своем теле. Слезы горячими и крупными каплями стекали по лицу. Вокруг было тихо. Не было ни рева моторов машин, ни болтовни людей, ни звонящих телефонов, ни доносящихся из окон мелодий радио. Было так пусто без привычных звуков. И только шелест деревьев остался единственным постоянным звуковым фоном, перешедшим из старого мира в новый.
Не ощущая времени, Джереми мог сидеть на крыльце на протяжении многих часов, если бы вдруг не услышал голос. Детский мягкий голосок позвал его. Такой тихий и далекий. Такой знакомый... Вытерев глаза, Джереми стал оглядываться по сторонам. Голос вернул его в реальность, хоть это было непросто.
– Эй! Где ты? – спросил Джереми, уже понимая, кому принадлежит голос. – Я не вижу тебя.
Встав на ноги, он сделал несколько шагов вниз по ступенькам. Голос стал громче, но понять, где находится источник звука, не получалось. Вокруг не было никого, ни одной живой души.
– Милада, – вдруг прошептал он, вытирая щеку рукавом, стыдливо пряча то, что осталось от слез. Конечно, маленькая сестренка старины Арчи! Как он мог забыть про нее?
Голос, звавший его, стал уверенней и настойчивей, и теперь Джереми не сомневался, что он звучит не снаружи.
– Да, Милада, я найду тебя, – пробормотал он себе под нос, подбирая трость. Она была напугана и звала его. Ей, как и любому другому ребенку в подобных обстоятельствах, срочно требовалась помощь.
«Ты сходишь с ума», – чеширским котом промурлыкал его собственный голос, поднявшийся из глубин сознания.
– Стараюсь не отставать от остального мира, – ответил Джереми сам себе и побежал по пешеходной дорожке вдоль ряда домов навстречу испуганному и почти уже отчаявшемуся ребенку.
26(ДО) Незваный гость