До и После: Исход
Шрифт:
«Безопасности конец...»
Она пытается прокричать: «Нет! Не тронь! Он мне нужен!», но открывается пассажирская дверь, и сильные руки хватают ее и тянут наружу.
«Нет! – хочет прокричать Лиа, но изо рта вырываются только стоны. – Не вытаскивай меня! Я же умру!»
Блики. Вспышки света. Им нет счету. Все мерцает, словно она смотрит в калейдоскоп. Ничего не разобрать, кроме цветных всполохов. Может это ее душа летит к свету? Ведь все в конце видят свет, разве нет? Но самое странное происходит потом. Она видит лица. Чьи
«Разве я вас знаю? Наверное, нет».
Кто они? Неужели среди них она видит Норта? Сердце замирает. Ну а кто же еще мог встретить ее на другом конце жизни? Он улыбается. Безмятежной и спокойной улыбкой.
– Привет! Все будет хорошо... – говорит он.
– Ублюдок, – тихо шепчет Лиа, – как ты мог меня бросить?
57(ПОСЛЕ) Записи доктора
Этот крепкий мужик не вызывал у Кулькена панического страха, который сковывал его при общении с менеджерами. Мужик был явно в себе уверен, и это роднило его с «продажниками», но надменности и присущей им заносчивости, Кулькен в нем не увидел.
– Вы пришли к доктору Браламонтсу? – вопрос был задан неуверенным, почти дрожащим голосом. И от этого ему самому стало тошно. Каким же мелким и жалким он, должно быть, выглядит перед этим здоровяком.
– Боже мой, что за вонь? Это от тебя?
Кулькен смутился еще больше.
– Это дезодорант. Он сбивает их с толку. Они не чувствуют моего запаха и поэтому…
– Конечно! Это и меня сшибает с ног. Ужас! – Алекс помахал рукой перед лицом. – Ты одет? – заметив, растерянный взгляд Кулькена, уточнил, – под всем этим ты одет?
– Ну, да. Я просто…
Алекс опять перебил его.
– Скидывай шкуру и запри ее в кладовке. Сейчас она тебе не понадобится. Если в доме кто-то и обитает, я с ним разделаюсь при помощи этой вот штуки, – он показал Кулькену кортик, а про себя подумал:
«Находчивый сукин сын. Здорово придумал с костюмом. Очень изобретательно для такого толстого ссыкуна».
Когда Кулькен начал снимать розовую шкуру, к резкому запаху дезодоранта добавился не менее резкий запах пота. Это убийственное сочетание заставило Алекса зажмуриться.
«Язык мой – враг мой!»
Потерев глаза, а затем и все лицо целиком, Алекс выдохнул и указал вернувшемуся из кладовой Кулькену на кушетку. Тот подчинился, в конце концов, на ней он провел немало весьма продуктивных часов.
– Почему ты занес катану над столом?
Кулькен потупился. Ему не хотелось делиться личными переживаниями с незнакомцем, но кушетка была такой мягкой и родной, что слова по инерции полились изо рта. Казалось, здесь даже стены располагали к диалогу. Этот кабинет обладал каким-то магическим воздействием на Кулькена. Чего только не услышала от него стоящая здесь мебель.
– Он подарил мне этот костюм. Я нашел пометку об этом в его записях.
– Отличный подарок, как
– Да, но… – в голосе зазвучали обиженные нотки. – Это была шутка надо мной. Что я трусливый кролик, – он опустил голову, и в этом было столько досады, что даже Алексу стало не по себе. – Браламонтс был единственным человеком, которому я верил, а он так подшутил надо мной, зная, что я подумаю на другого. Это как если бы адвокат использовал доверие своего клиента против него же в суде. Это так, – он подбирал слово, – низко...
– Ну, приятель, нас всех кто-нибудь когда-нибудь предавал. Ты не единственный. Поэтому все, что ты можешь, это вытащить нож из спины, обработать рану и идти вперед, нарезая этим ножом себе яблочки.
– Ага, вот бы еще щит на спину повесить, чтоб больше не прилетало.
Они оба печально улыбнулись, понимая, что если повесить щит на спину, нож всадят в какую-нибудь другую часть тела.
– Когда ты смотрел записи, тебе не попалось ничего с именем «Ребекка»?
Кулькен помолчал.
– Он никогда не писал имена, он же врач. Врачебные тайны и все такое. Поэтому в записях он привык оставлять шифровки и сокращения. Себя я нашел под меткой "КК". Вам лучше самому взглянуть, – он указал на бордовую папку, лежащую на полу. – Кажется, там у него записано самое важное.
Пролистав папку, Алекс понял, что доктор не был великим шифровальщиком. Но может в этом и была суть: все понятно, но ни одной прописанной полностью фамилии. К "делу" такие шифровки не приложишь, но если доктор "случайно" забудет бумаги на видном месте, долго не придется ломать голову, о ком он это писал. На счет Ребекки в папке заметок не было. Все только по пациентам: встречи, счета, заметки. Зато возле телефона маленький желтый листочек пестрил тремя знакомыми и родными буквами "РФМ".
"Ребекка Фриер-Марс".
Алекс сразу понял, что нащупал ниточку. Простая комбинация ее инициалов, это не могло быть совпадением, ведь и своих пациентов профессор шифровал по схожей схеме, лишь иногда приписывая к буквам цифры. Небольшая записка состояла из двух частей: дарующих надежду слов "военная база" и точного адреса. Алекс, прочитав ее, внутренне возликовал. Значит, она, скорее всего, жива.
«Должна быть жива!»
И у него есть адрес. Он содрал со стены карту города. Наспех свернул ее и положил за пазуху.
«Доктор, доктор, если ты там с ней, тебя вышибут из седла. Потому что идет Алекс Фриер. Идет, чтобы вернуть свою жену вместе с дочерью! – сладостно подумал он и смутился. – А Крис высмеяла бы меня за то, что говорю о себе в третьем лице».
Но его внутреннее ликование было нарушено не только мыслями о Кристине. Урчание в желудке у бескостюмного кролика слегка опустило Алекса на грешную землю и заставило подумать о насущном.
Кулькен потупил взгляд.
– У тебя не найдется чего-нибудь поесть?