До и после Победы. Книга 1
Шрифт:
Понятное дело, что это - в идеале - сейчас и фриц стал более осторожным, и их колонны уже менее нам доступны, так что засадные действия уже не приносили того навара, что в начале, так что мы подумывали о более широком проведении рейдов вглубь захваченной советской, а то уже и изначально немецкой территории - в общем, туда, где немец еще самоуверен и не пуган широкими диверсионными действиями. Да и на учебных стрельбах сжигалось много патронов - мы интенсивно тренировали народ. Но даже если удастся вывести из строя хотя бы тысячу - по 800 патронов на фрица - это будет неплохим вложением этой сотни киловатт установленной мощности. Ведь, как я писал ранее, в немецкой пехотной дивизии из шестнадцати тысяч личного состава непосредственно бойцов поля боя - немногим более трех тысяч, остальное - артиллеристы, минометчики, зенитчики, связисты и прочие шорники с ездовыми - воевать, в принципе, могут, но в полевом бою натасканы уже
В общем, стоит попробовать и это направление, тем более что очистка и повышение концентрации однотипны с другими методами, и поменяется только установка генерации оксидов азота. Даже если нам и не удастся выскочить за верхнюю границу выхода существующих технологий в 60-70 граммов, то дополнительные шесть тысяч потенциально выбитых немцев в сутки - ну, триста как самый минимум - по любому будут неплохим приварком. А если выделим один мегаватт генераторов, то получим потенциальную возможность убивать уже три тысячи фрицев в сутки минимум - при самом худшем раскладе. А при лучшем - и все десять тысяч - почти что дивизию. Квартал - и половины немецкой армии как не бывало. Размечтался, да ....
А ведь оксиды азота можно получить и просто нагревая воздух до полутора-трех тысяч градусов. Тоже попробуем, но после - хватило бы аммиака. Сейчас-то мы его уже начинали получать в больших количествах из торфа, и для стрелковки этого хватит. А как быть со взрывчаткой ? Надо либо добывать больше торфа, либо применять другие технологии получения аммиака. Но изготовление аммиака непосредственно из азота и водорода при высоких давлении и температуре пока сталкивалось с проблемой - для этой реакции требовались катализаторы из пористого железа, вот только наличие загрязнителей - например, серы, даже в миллионной доле от железа, резко снижало его активность. Так что наши технологи сейчас прорабатывали способы получения сверхчистого железа, а ведь потом будут еще те же проблемы и с очисткой газов ... Чистоты наших материалов для сжигания аммиака и получения кислоты было достаточно, а вот для получения самого аммиака - пока нет. Да и аппаратура, что должна мало того что выдерживать высокие давления в сотни атмосфер, так еще и использовать либо чистое железо, без углерода, либо, если с углеродом - то до 18 процентов вольфрама и 3 процентов хрома - чтобы выдержать воздействие горячего водорода, который очень запросто может проникать через металлические стенки. Или 20 процентов хрома и 0,2 - углерода, или по пять процентов никеля и вольфрама - Бош, разрабатывавший эту технологию, подобрал несколько вариантов материала для конструкций контактных аппаратов, в которых и происходил синтез аммиака. Так что нам пока было проще получать аммиак из торфа и древесины.
Я ведь почему сейчас озабочивался этой проблемой (впрочем, как и многими другими) - похоже, даже сейчас, в сентябре, многие все еще ждали общего контрнаступления Красной Армии, и только я в полной мере осознавал, что война затянется на несколько лет. Поэтому мне и приходилось выискивать способы производства критически важных веществ - ну, пусть не мне самому - я давал задания, но изучать, смотреть, сопоставлять разные способы получения той же азотной кислоты - это мог сделать только я. И не потому что я такой умный - просто я был, во-первых, человеком, который видел ресурсы, по сути, располагал ими, мог отдать приказы, и, во-вторых и самых главных - не ждал скорого окончания войны. Так что, пользуясь военным положением, я злостно выцеплял специалистов с производств на исследовательские работы, постепенно заменяя их учениками либо почти такими же специалистами, но уровнем пониже. Так, если с производством аммиака перегонкой из торфа или древесины тут было неплохо - процесс, в общем, был налажен и работал, то с кислотами было похуже - ведь нам требовались новые процессы ее получения - платиновые катализаторы скоро закончатся, и нам потребуется как минимум переходить на железные. Да и с получением самого аммиака тоже все было непросто - древесина была не очень удобным сырьем - возня с чурками требовала много ручного труда. Мы, правда, налаживали процессы ее переработки в щепу, которую можно было ссыпать, а значит, механизировать процессы и тем самым существенно уменьшить трудозатраты. Торф в этом плане был более удобным, но он, в отличие от древесины,
ГЛАВА 16.
Но тут я рассчитывал, что с сезонностью мы справимся - как-то ведь справлялись до войны. Точно наши возможности я еще не просчитывал, только видел цифры, что в 1913м году на всю Белоруссию было добыто 14 тысяч тонн, в 1921м году в восточной Белоруссии добыли 26 тысяч тонн, в 27м - 64,2 тысяч тонн, в 28м - 114, в 29м - 158 тыс. т., в 33м - 850 тыс. тонн, обеспечивая 26% топлива республики, в 1934 году добывалось около 2 млн, в 37м - 2,5 млн. т. Но это - восточная Белоруссия, на обе части к сороковому добывали 3,4 миллиона тонн - почти десять тысяч тонн в сутки. Ну, побольше - двадцать-тридцать, с учетом того, что добыча торфа - дело сезонное - зимой, когда болота промерзают, добыча обычно прекращалась, если только на каких-то непромерзающих болотах, с глубины. А удельный вес торфа в топливном балансе республики составил 63,5%. Даже если будем получать из тонны торфа не шесть килограммов аммиака, а всего два, да пусть даже один - это все-равно лучше чем ничего. Топлива нам все-равно потребуется много - если перерабатывать на десяти печах пятьсот тонн торфа в сутки - получим от пятисот до трех тысяч килограммов аммиака. В сутки. И каждый десяток печей даст такой же объем. А я так прикидывал, что нам вполне по силам построить за полгода как раз полсотни печей. К той полусотне, что тут уже имеется - а это от пяти до тридцати тонн аммиака в сутки. И обеспечить их пятью тысячами тонн торфа в сутки - тоже вполне по силам. Наверное ...
Добыча торфа выполнялась разными способами. Самый простой - вручную - на не сильно обводненных болотах рабочие копали лопатами (а то палками и руками!) торф. Причем зачастую болото предварительно не осушалось и рабочие стояли по колено в воде, если не глубже. И выработка в день на человека составляла примерно тысяча пудов - 16 тонн, более десятка кубометров !
– торфяных плиток, вырубленных из массива. С учетом естественной влажности торфа около 90%, в пересчете на сухую массу это составляло чуть более полутора тонн. В пересчете на торф стандартной влажности в 20-30% - порядка пяти тонн в сутки. Такой способ широко практиковался до Революции, но и сейчас - крестьянину, деревне или артели метнуться до болота и настрогать себе несколько десятков тонн за неделю - да плевое дело !
Несколько более механизированной была добыча элеваторным способом - в этом случае рабочие так же вырубали торф лопатами, но потом складывали его на элеваторную ленту, и уже она выносила куски наверх, к прессу - он формировал сплошную ленту, которую другие рабочие - зачастую - мальчишки - разрезали на кирпичи. Тут нормой считалось добыть уже 19 тонн в сутки - шесть тонн в пересчете на подсушенные кирпичи.
Вот как описывали в газете "Гудок", N151, 7 ноября 1920 г. процесс ручной добычи торфа:
"Рабочий лопатой копает сырую торфяную массу и бросает ее в машину. Машина перетирает торф и выпускает из себя торфяную ленту, вроде раскатанного теста. Ленту быстро рассекают (ручным способом) ножом на кирпичи, торфяные кирпичи попадают на дощечки. Дощечки с кирпичами ставят на вагонетки, которые по рельсам отвозятся несколько дальше от машины. Затем двухпудовые дощечки с кирпичами снимаются с вагонеток, кирпичи раскладываются на земле для сушки, и дальше уже работает товарищ красное солнышко. Когда торф немного подсохнет, его переворачивают (руками, сгибаясь в три погибели), затем для лучшей сушки складывают в небольшие клетки. Наконец, готовый сухой торф складывают в громадные горы-штабеля, причем и здесь на плечах таскают полуторапудовые коржики с торфом."
Им вторила "Правда", 10 августа 1921 г.:
"Когда-то он орудовал лопатой 70 дней в год, теперь еле-еле дотягивает до Петрова дня [12 июля/30 июня] (45 дней в сезон) и уходит.
... мужиков в лаптях, стоящих по колено в сырости и поднимающих на лопате по 10-20 фунтов [(4-8 килограммов)] зараз, с надрывом всех сил и мышц ..."
В газете "Правда", 28 июля 1921 г., N164 описывался жуткие условия работы на торфоразработках подмосковной электростанции Электропередача:
"... не могу не остановиться на бесконечно тяжелых условиях поистине адского труда, в которых находятся рабочие Электропередачи. Особенно плохо приходится торфяникам. Их насчитывается 6-7 тысяч, из которых 2 000 женщин и 300 человек малолетних, начиная с 14 лет.
Рабочие ямщики, стоящие по 8 часов в день в водяной торфяной массе, в одних лаптях, в значительном количестве работают без лопат, подымая эту массу голыми руками.
...
Здесь работают 2 000 женщин, поднимающих в день до 300 пудов тяжести. Их сезон продолжается не 45 дней, как для мужчин, согласно декрета, а с мая по сентябрь, пока кончится просушка."