До конца света оставалось… Error. Разрушительный сбой. Часть 2
Шрифт:
Он кивнул. Я чмокнула губами возле его уха и отошла к шкафу. К такого рода манипуляциям и откровенному шантажу я прибегала редко. Аркадий что-то заметил и покосился на меня. В кухню зашли трое. Я поставила пять кружек на стол.
– Завтра в двенадцать прощание, – продолжала говорить мать. – Поминки будут в её любимом ресторане «Робин».
– Мы не приедем в ресторан. – бросил Женька в стену, пряча глаза.
–Да, что ты за человек такой? У тебя сестра погибла… – отчим подал голос. Я стояла у холодильника за спиной у супруга. Мы с Романом встретились глазами. Я показала ему щелчком у плеча, и взглядом
– Завтра будем. – отстраненно произнёс муж.
– Жень, а можно на него взглянуть? – тихонько попросила мать. Джонни посмотрел на меня и получил немое согласие.
– На них. – поправил её мой супруг – Пойдём. А ты сиди здесь. – он остановил отчима, уже вставшего со стула.
– Чаю? – предложила я гостю, словно ничего не произошло.
– Да, будь любезна. – он немного скривился, от мысли, что его уделала девчонка.
– И мне плесени, золотце, – обратился Аркадий.
Я налила в кружки чай, поставила перед гостями. Вытащила печенье, села на барный стул.
– Прошу, – я подвинула сахарницу к Аркадию, зная, что он пьёт дико сладкий чай.
– Спасибо, рыба моя золотая. – напарник жестом рук показал челюсть акулы, чтобы отчим этого не видел.
– Красиво тут у вас – вдруг выдал негодяй, направляя взгляд на реку, которая виднелась из огромного панорамного окна. – Тихо. А в городе жуть какие пробки и смог.
– Да, шикарное место, – поддержал беседу напарник. – Аркадий, – представился он, протягивая ладонь в знак приветствия через угол стойки.
– Роман – подал забинтованную руку. – Так ты же миасский?
– Да, но живём здесь. Жене и детям нравится. Мотаюсь туда-сюда пока в должности.
– Сашке бы тут понравилось. – с грустью вздохнул отчим.
– Она была здесь, и ей было скучно. – оспорила я его слова, вспомнив её последний приезд. Александра назвала это место глушью несусветной, а Женьку ненормальным. – Ей в городе больше нравилось.
Девушка всё время жила словно в протесте. Делала глупости и опрометчивые поступки только лишь для того, чтобы доказать всем, что она тоже достойна любви и внимания, которого, на мой взгляд, и так ей доставалось в избытке.
Пока мы сидели на кухне, я заметила на экране включённого ноутбука, где было открыто окно с камерами на дорогу, что псы покинули своё место и крутились у чёрного кадиллака. Джекил нагло поднял ногу и замахнулся на колесо. Хайд сделал то же самое на заднее. Я поперхнулась чаем. От греха подальше я взяла синий ультразвуковой свисток, свисающий с моей шеи вместо украшения, и подала команду вернуться ко мне. Парни подняли морды и поспешили в дом. Зашли через проём в панорамном окне и сели напротив меня. Я угостила обоих печеньем из корзинки. Скомандовала: «фо от». Собаки, не обращая внимания на укушенного гостя, послушно забрались на диван в гостиной.
– Вот же черти. Что за порода такая? Чёрный терьер? – удивился отчим их покорности и воспитанности, потирая укушенную руку.
– Ризеншнауцеры – ответила я. – Баварские волкодавы.
– Выставочные?
– Служебные, но им забыли сказать, что это они должны служить. У каждого из них своя
– Это тот, что цапнул?
– Да, он обучен, так что сорри!
Со второго этажа спустились Женя и Карина. Они спокойно о чём-то беседовали.
– Ром, нам пора. – Тонким голосом сказала мать. Белокурая шикарная женщина, в траурном комбинезоне и балетках вытерла мокрые глаза платочком. Отчим встал.
– Спасибо за чай и за… – он указал на травму и махнул рукой в знак "пройдёт".
Женька протянул мне оружие двумя пальцами. Я взяла его полотенцем, вытащила обойму и протёрла. Роман приподнял бровь, протянул руку за своей вещью.
– У машины. – спокойно сказала я. Этим слаженным жестом мы дали понять отчиму, что доверия у нас к нему нет.
Они забрались в свой высоченный джип. Женя помог маме, а я встала со стороны отчима. Запрыгнула на подножку.
– Надеюсь, Роман, мы правильно друг друга поняли? —игриво сказала я, держа в полотенце разобранный «Тэтэшник».
Он кивнул и потянулся за ним. Я ловко нажала на пружину, и все патроны рассыпались по салону.
– Будь лапушкой. – я сделала губами поцелуй и спрыгнула.
На следующий день мы отправились в мегаполис на процессию. Вику и Марка завезли моей маме с огромной сумкой детских пожитков. По традиции мы оделись во всё чёрное. Женька выглядел просто сногсшибательно. Хотя он немного поправился, как и я, это только шло ему. Старая рубашка, которая была раньше ему свободна, оказалась впритык. Не знаю, по какой причине, но он перестал бриться каждый день. Частенько оставляя двухдневную щетину и только выходя на смену, убирал её. Я стала замечать, что если раньше девушки просто оглядывались на него, то теперь буквально вешались. Молоденькие диспетчеры вились вокруг него постоянно. Однажды на очередном корпоративе в расчёте по случаю Восьмого марта, я заметила, как Лиля – диспетчер службы спасения, без зазрения совести пробежалась своими тоненькими пальчиками с полированными ноготками по его плечу. На что Татьяна, кудрявая полноватая приятная женщина в возрасте заметила:
– Ох, смотри, уведут такого золотого.
Я спокойно, проводила взглядом супруга и ответила:
– Не бриллианты держат золотую оправу. Женя прекрасно знает, что он может потерять. Один раз уже проебал. – Татьяна пожала плечами. А через неделю Женька подал рапорт о переводе Лили в другой взвод: нашёл какой-то мелкий косяк в работе. Сказал, что, если она не переведётся – званий и премий она не дождётся. Слёз было много. Я не подталкивала Женьку на перевод. Просто любое поползновение в свою сторону он пресекал очень жёстко и провёл на примере Лили показательную казнь, чтобы другим неповадно было. Неудавшаяся соперница же рыдала и умоляла оставить ее в команде. Как-то раз мы встретились с ней и ее подругой в магазине. Это было через день после её перевода. Она выглядела заплаканной и очень подавленной. Я спокойно поздоровалась с ней и пошла на кассу. Лилия вновь разрыдалась. Подруга ещё долго бросала на меня гневные взгляды. Вспомнила, что с этой девушкой мы летели с ней одним рейсом на Майорку.