До неба и выше
Шрифт:
– Не было никакого сигнала, - Мину дрожал всем телом, но боли не чувствовал.
– Уходи домой, дальше я один, - встревожился Джун, как только спустишься до половины, можешь применить телепортацию. Ты хорошо меня слышишь?
Касару неопределенно кивнул.
– А может, я…
– Не может, уходи, - приказал Уэда, - как не поймешь, у нас нет времени на препирательства. Как вернусь, займусь тобой.
Кажется, Мину уступил.
Убедившись, что спуск и телепортация завершились успешно, Джун вздохнул с облегчением. Он вернул амулет
Весь в черном, он двигался не хуже тени, сливаясь с предметами и стенами.
С недавнего времени Ричи предпочитал ночевать в сообществе, что не могло не радовать. Без приглашения проникнуть в его собственное пространство, им не удалось бы ни под каким соусом. Определенно, с Роландом что-то не так.
Апартаменты хозяина охранялись безликим стражем и Джун, улучив удобный момент, возник за спиной существа и, приставив дуло к его горлу, спустил курок. Черной простыней Безликий осел на пол.
Двери не были заперты, они охранялись заклятьем. Это четко ощущалось по едва уловимому свечению обивки. Технически здесь не обойтись, придется рискнуть.
Джун снял кожаную перчатку и, прикрыв глаза, стал на всех уровнях знаний анализировать кодировку магической печати. Кажется, что-то начало проясняться.
Легким нажимом надавив на темное дерево двери, парень проник сквозь нее и оказался в комнате.
Дыхание на миг перехватило, вся поверхность пола была усыпана красными змеями. При появлении нежданного гостя они с шипением зашевелились, угрожающе вздымая плоские головы в его сторону.
Щелчок. Надо собраться, сосредоточиться, вспомнить.
Поняв руку и описав в воздухе круг, Джун стал читать на древнееврейском. Веки смыкать нельзя. Стоит моргнуть, и они атакуют. Для остроты ощущений, в кабинете блокируется телепортация. Сбежать, в случае неудачи, не получится.
Глаза невыносимо резало, но он не останавливался. Ричи на своей королевской постели, беспокойно заерзал. Он чувствовал колебания, производимые магией, что было крайне нежелательно.
Змеи засыпали и кишащее движение успокаивалось. Сердце забилось медленнее.
Джун умолк и прижал пальцы к глазам. Аура, подобно волнению на воде, стала выравниваться. Парень приблизился к постели отца и достав из-за ремня золотистые ножницы, осторожно срезал прядь седых волос.
Прикусив кончик языка, он спрятал волосы в целлофановый пакетик и отправил в карман.
Не удержавшись, Джун склонился над самым ухом Ричи.
– Теряешь бдительность, папочка,- прошептал он с кривой усмешкой.
Уэда вернулся в комнату Мину и запрыгнув на подоконник, раскинул руки в стороны. Свежий ночной ветер растрепал длинные волосы.
И все-таки немного жаль, что эсфаринол так скоро нейтрализовался и видение не повторится. Джун улыбнулся. И о чем он только думает?
Свободное падение у самой земли закончилось перевоплощением в птицу. Просто подумалось, что немного экстрима напоследок совсем не повредит.
Глава 163.
Ближе
Потом шли приготовления к обряду освобождения. Слова Джуна о том, что будет немного больно, оказались бессовестным сокрытием истины. Несмотря на то, что Макс был крепко связан и зажимал зубами плотно скрученный жгут, Мину и Джей едва справлялись, удерживая его. Заклятие на обездвиженность применять было нельзя, иначе клеймо только закрепилось бы в парне.
Были минуты, когда Джун начинал терять уверенность в том, что справится, но ему быстро удавалось избавиться от сомнений.
Макс бился в лихорадке, с него градом лил пот, а клеймо не отпускало. Нечто темное и злое металось в теле Дэй Квона и не могло найти выхода.
Джун не останавливался. Он стоял в центре пентаграммы и беззвучно читал заклинание. Одна его рука упиралась в лоб Макса, вторая сдавливала живот. Электрические импульсы разрядами все нарастающей мощности пробегали по жилам Уэды, невыносимая боль, словно изнутри тебя рвут на части сотни изголодавшихся крыс, грозила сбить ход сложного обряда. Если такое произойдет, и он собьется, то можно похоронить идею повтора, клеймо пустит корни и Макс будет обречен. Этого нельзя допустить, какой бы высокой не была цена.
Снова и снова, казалось, слова исходят от кого-то другого, живут своей жизнью, разлетаются в разные стороны и сходятся вновь. Сознание то мутнело, то прояснялось, в голове плыли образы из детства.
“ - Ты не мой братик, ты чужой, мама совсем тебя не любит, - Джун отталкивает Макса и едва не плачет от обиды и ревности. Его ничуть не заботят его слезы. Он хочет только одного – чтобы Макс умер, исчез, провалился, чтобы его утащили прочь злые духи.
– Джун, как можно быть таким жестоким?
– Сидзука подхватывает на руки плачущего Макса и ее взгляд… в нем страх… в нем отторжение. Пусть на миг, но она почти ненавидела его.
– Ненавижу тебя!
– изо всех сил кричит Джун, не сдерживая горечи слез, - ты чужой, чужой, чужой!”
Воззвав к резервам своих сил, Уэда направил всю свою энергию на поддержку гаснущего сопротивления Макса. В эту минуту приступ ненависти к самому себе перекрыл все, включая и без того подавленный инстинкт самосохранения.
«Борись, слышишь? Борись… не смей сдаваться» - взывал Джун к сознанию Дэй Квона.
– Уэда, перестань, ты убьешь себя, сбавь обороты, тебе это не по силам, - где-то за пределами понимания звучали крики Касару. Тень пытался схватить его, вырвать из пентаграммы, но нет, он не остановится, ни за что не отступит.