До последнего вымпела

Коротин Вячеслав Юрьевич

Но проповедующему перед исповедью старенькому подслеповатому священнику с неразгибающейся спиной даже полные генералы - не начальство, только Царь, да и тот - не сейчас...

– ...Шатается Царство Русское и весьма близко к падению [10] . Но отчего так происходит? Не дело ли в нас самих? Вот, каждый день "Отче наш" читаем, а правду ли говорим? Если Бог нам Отец Небесный, то, как так вышло, что все здания государственные уставлены статуями языческих богов, которые суть бесы? Даже корабли их именами называем и почему-то побед ждем! Мало вам "Русалки" [11] было? Дождались, что

теперь еще один крейсер пропал? Так вы от них еще и не такого дождетесь! Морячков-то не жалко было, когда названия выбирали?
– добрый, в общем-то, взгляд священника, казалось, прожигал душу насквозь, - Вот, читаем: "да будет воля Твоя...". А червячок-то гложет - хочется всего и побыстрее. Вот, говорим "...и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим". А оставляем ли? Не получается что-то у подчиненного - сразу в отставку! Не нравится начальник - интригигуем безо всякой совести! До того ожесточились, что даже домашним в душе не прощаем ничего! Дворяне землю забесплатно еще в позапрошлом веке получили, а с крестьян уже почти полсотни лет выкупные платежи берете. А не боитесь, что и вам самим всего этого не простят?...

10

почти дословно фраза примерно того времени святого Иоанна Кронштадского.

11

– башенная канонерская лодка "Русалка" бесследно исчезла на Балтике задолго до войны, похоронив моду на такого рода названия. Однако в официально православном государстве были крейсера "Аврора", "Диана", "Палллада"... В реальности в ту войну относительно удачно повоевала только "Аврора", сказавшая, как известно, свое слово в русской истории несколько позже. А в Первую мировую новый броненосный крейсер "Паллада" стал единственным отечественным кораблем, погибшим со всем экипажем.

Глава 43

Практически сразу после того, как 'Жемчуг' отдал якорь, Вирен отправился на берег. Узнав, что Рожественский поправляется, и ему уже даже позволено гулять, адмирал прямо из порта отбыл в госпиталь, поручив Клапье де Колонгу отправить заготовленные заранее телеграммы.

– Рад вас приветствовать, Роберт Николаевич!
– формально командующий флотом хоть и здорово похудел, спал с лица, но выглядел по-прежнему бравым и решительным.
– Уже слышал о вашей победе, но жду подробностей. С нетерпением жду.

– С огромным удовольствием выражаю ответную радость по поводу того, что встречаю вас практически здоровым, - не остался в долгу Вирен.
– А по поводу сражения: так я и сам ещё не обо всех подробностях знаю - с корабля, и сразу к вам...

– Не испытывайте моё терпение, - улыбнулся Рожественский.
– Оставим всевозможные экивоки. Пожалуйста: подробности...

Отпарировать такую просьбу было, конечно, нечем и Вирен пустился в описание боя под Портом Лазарева...

– ... В итоге, потоплены 'Сикисима', 'Токива', 'Якумо', второй крейсер типа 'Сума', 'Итсукусима' и 'Хасидате', два типа 'Нийтака', один типа 'Кассаги' и минимум три миноносца...

– Замечательно! Добавьте один типа 'Нанива'. Скорее всего - 'Такачихо', - спокойно бросил Рожественский.

– Простите?..
– не понял Вирен.

– Да за ваше отсутствие князь Трубецкой умудрился на своей лодке угробить японский крейсер. Удивлены?

– Это мягко сказано...
– слегка ошалел Роберт Николаевич.
– Хоть я и минёр по специальности, но никогда

не рассчитывал, что эти плавучие зажигалки смогут воевать всерьёз...

– А ведь смогли. Я сам был ошарашен, когда узнал, но факт. Подтверждённый факт.

– Если угодно ещё одно подтверждение, то в сражении с нами действительно участвовал только один крейсер этого типа. Под адмиральским флагом. Да уж! Теперь придётся всерьёз опасаться этих неказистых посудин не только у вражеского берега, но и в открытом море. А что будет лет через десять? Прогресс-то не стоит на месте - построят более совершенные подводные лодки, и нам из баз носа не высунуть...

– Не сгущайте краски, Роберт Николаевич - на всякое копьё всегда находился щит. И на этих подводников управу найдём, дайте время. А Трубецкой - молодец. Представление на 'Георгия' ему я уже отправил. А вы кого на эскадре особо отметить хотите?

– Достойных хватает, Зиновий Петрович, - внезапно и неожиданно посмурнел Вирен, - но возникла одна проблема, решения которой с ходу я найти не смог, а дальнейшие размышления родили некоторые мысли...

– Так я вас слушаю...

– Тема больно серьёзная и непростая. Ну извольте: 'Пересвет' в бою покинул строй, чтобы подвести пластырь на пробоину по ватерлинии.

– Ну что же - это нормально. Не гробить же броненосец на эскадренной скорости, когда есть возможность справиться с повреждениями. Надеюсь, вы не наложили за это взыскания на Эссена?

– Ни в коем случае. Дослушайте, пожалуйста до конца: броненосец не мог после заведения пластыря догнать основные силы, и присоединился к крейсерам Энквиста, схлестнувшимися с остатками крейсерских отрядов японцев. Мало того - именно 'Пересвет' переломил этот бой и прикрыл наших, которые вполне могли бы нахвататься попаданий так, что не все дотащились бы до Владивостока...

– Я вас понял, - перебил Рожественский.
– Ну что же, это будет не первый случай, когда капитан первого ранга получит 'Георгиевский крест' на шею. А уважаемый Николай Оттович...

– Несомненно крест заслужил, - прервал командующего Вирен, - Но он был ранен и выбыл из строя в завязке схватки с крейсерами японцев. Дальше 'Пересветом' командовал старший офицер, вернее, исполняющий должность старшего офицера.

– Вообще проблем не вижу - к 'Георгию' его, и вся недолга, - удивился Рожественский.

– Уже имеет. И, - Вирен не хотел лишний раз поставить Рожественского в неудобное положение, - лейтенанта он получил чуть больше года назад. И особых проблем с награждением нет - представить к Владимиру с мечами или к золотому оружию... Я не об этом, Зиновий Петрович - героев-то среди офицерской молодёжи хватает. И во время войны они себя проявляют. Но мир не за горами...

– Что вы хотите этим сказать? Вы против мира?

– Нет, конечно. Но вот как раз этот лейтенант и кавалер трёх боевых орденов...

– Вы так подробно знаете о каждом обер-офицере флота?
– вскинул брови командующий.

– Нет, разумеется. Не буду скрывать: я даже был посажёным отцом на свадьбе этого юноши. Но дело не в нём - он просто яркий пример сложившейся на флоте ситуации: в военное время он сделал головокружительную карьеру. И по праву, смею вас уверить. А не было бы войны - так и громыхал бы до сих пор в чинах мичманских.

– Пожалуй вы правы, Роберт Николаевич. А что не так?

– А то, что в мирное время будут выдвигаться не 'бойцы', а угодные начальству и удобные исполнители. Нудно выплавывать ценз и получать очередные чины. И становиться командирами кораблей, зачастую, не будучи способными командовать ими в бою. В этой войне таких примеров было немало, не так ли?

– Бывало. Но пока вы говорите только о минусах. Критиковать сложившуюся систему несложно. А что 'вместо'?..

– Если бы я не думал над этим вопросом, то и не начинал бы данный разговор с вами.