До последней точки
Шрифт:
— О! Конечно, конечно, — и Венди со всех ног кинулась к машине.
Она принесла воды и Маус сделала большой глоток. И вдруг она стала как будто выше и сильнее и начала петь.
Песня была без слов. Она лилась бесконечным потоком фортиссимо. Все зажали уши. Музыка была одновременно успокаивающей и бодрящей, мягкой и восстанавливающей силы. Стало заметным, что движения Прядильщика утратили судорожность и приобрели размеренность. Его ноги двигались в такт песни Маус. Она пела очень долго. Дольше, чем это было возможно для любого земного существа, и напряжение от подобного
— Я хочу еще глоток воды. Девочка протянула ей стакан.
— Теперь все в порядке, вы успокоили его?
— Не знаю… Френк негодовал:
— Что значит «не знаю»?! Ведь вы спешили сюда, чтобы успокоить Прядильщика?
— Я надеюсь, что успокоила его. Неужели вы думает, что это так просто? А теперь не отвлекайте меня. Я должна продолжить.
Маус запрокинула голову и из ее горла вырвался звук, подобный цунами. Он выплескивался с таким напором и так неистово, что казалось он смоет и плато, и Прядильщика. Но когда девушка закончила пение, то выглядела так, будто недовольна собой.
— Не знаю, что-то не срабатывает.
— Я знаю!
Все обернулись. Весельчак выглядел утомленным, но гордым. Пот ручьями стекал по его лицу. В правой руке он держал золотой цилиндр длиною в несколько футов. Внутри горел огонь.
— Где вы нашли это?
— Я не нашел. Я сделал, — и Весельчак подмигнул Френку.
— Что это такое?
— Это флейта.
— Как странно она выглядит, — сказал Френк.
— Да, в симфоническом оркестре вы такой не найдете. Это народная американская флейта. Я сделал ее из золота, которое собрал.
Весельчак посмотрел на Маус:
— Когда я встретил тебя, маленькая певунья, и узнал о твоем путешествии, то сразу решил, что буду делать со своим золотом, когда настанет решающая минута. Скажи, а ты догадалась, что я тоже музыкант?
Маус кивнула.
— Сейчас Прядильщику мало одной песни, чтобы успокоиться. Нужен еще хороший аккомпанемент.
Индеец приложил сверкающую флейту к губам и заиграл. Вдохновленная Маус запела третью песню. И хотя это кажется невозможным, но третья песня звучала еще лучше, чем первые две. Однако когда они закончили, девушка все-таки казалась недовольной.
— Все равно чего-то не хватает.
— Френк, ты умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?
— Кто, я? Ты, должно быть, шутишь, никто из нас не может играть….
— Эй! Папа, а как же я?
Алисия и Френк посмотрели на Венди. Да, Френк вспомнил, что когда-то его дочь действительно играла на губной гармошке.
— Я попробую, папа.
У Венди глаза сияли, когда она побежала в машину.
— Я сомневаюсь, — сказал Весельчак. — Губная гармошка не слишком благородный инструмент.
— Благородство не в инструменте, а в исполнителе, — нравоучительно заметила Маус.
Прибежала запыхавшаяся Венди. Маус положила руки на плечи девушке.
— Слушай и старайся подыграть. Сейчас ты должна играть сердцем.
Весельчак поднес флейту к губам. Венди кивнула:
— Я готова.
Музыка, которую исполняло
Звуки, лившиеся из золотой флейты, напоминали пузырьки шампанского, в то время как звуки губной гармошки были похожи на пену на пиве. Самым непонятным образом они соединялись под мощным напором пения Маус.
Френк завороженно слушал. В это время кто-то дернул его за руку. Это был Флука. Он подмигнул и стал рядом.
Прядильщик начал реагировать. Вспышки молний участились. Беспорядочно дергающиеся ноги успокоились. Все его тело пришло в ритмичное движение. Дыры в ткани существования начали затягиваться, узлы развязываться, запуганные нити распрямляться. Восстановленные картины были бесконечно красивы. Френк почувствовал, что его переполняет чувство удовольствия и покоя.
Завороженные музыкой, они не сразу заметили приближающуюся темноту. Сначала она появилась как узкая полоска среди скал, но постепенно начала расти, а вместе с темнотой появился грохочущий звук, от которого вибрировали кости. Остальные ее тоже заметили. Маус, не прекращая песню, с беспокойством обернулась и еще больше усилила звук и полноту своего пения. Френк не стал спрашивать, что означала эта темнота. Похоже, что Хаос выследил и догнал их.
Успеет ли она закончить песню? — пробормотал Френк.
— Должна, — сказал Флука. — Ее нельзя прерывать. Иначе все пойдет прахом.
— Его надо как-то остановить, — с самым невозмутимым видом сказал Флука. У Френка от этого предложения даже отвисла челюсть.
— И кто же, интересно, это сделает?
— Мы, — последовал невозмутимый ответ.
— Мы?? И что мы будем делать? Бросать в него камнями?
— Мы должны придумать что-то. Надо выиграть время.
Флука побежал к машине. Френк за ним. Они должны были дать Маус закончить свою песню.
Алисия осталась с Маус, и Френк понимал, что тепло, которое она распространяла, было важным для Прядильщика, как и пение Маус. Он завел мотор.
Хаос ненавидит все настоящее. Может быть, несколько тонн детройтской стали заставят его повременить. Удивительная музыка трио проникала через стены на колесах и действовала очень вдохновляюще.
Френк развернул машину и начал разгоняться. Через пару минут она неслась навстречу каньону с нарастающей скоростью. Френку пришла в голову дикая мысль. Где произойдет их столкновение? В Исчезающей Точке или в другой реальности, в действительном мире, и будет ли это иметь какое-нибудь значение?
Френк сильнее сжал руль. Флука следил за дорогой. Они уже могли видеть Хаос, протискивающийся сквозь ущелье Исчезающей Точки. Он напоминал черную зубную пасту, которую выдавливают из тюбика. Хаос свивался в кольца, распугивая колибри и их маленьких наездников. Когда они приблизились к этой скользящей массе, Френк смог различить отдельные формы внутри ее. Там были дьяволы и демоны из Подземного Царства, отдельные персонажи из Пас-Регулуса, за ними извивались мутанты Солт-Лейк-Сити, а позади дьяволы, убийцы, мутанты из Лос-Анджелеса. Эта мерзкая черная волна накатывалась, расширялась по мере того, как Хаос выползал из каньона.