До потери пульса

Серова Марина Сергеевна

– Да, похоже, там все серьезно.

– Вероятно. Ну что, ты поела? Готова посмотреть мои фотки?

– Давай!

Фотограф протянул мне произведения своего искусства. Я почему-то думала, что на них будут девочки в купальниках или вообще в неглиже, но все модели были одеты, правда, достаточно экстравагантно. Парики кислотных цветов, стеганые бушлаты в цветочек, костюмы наизнанку, золотые и серебристые кеды на платформах и шпильках – за этим ярким прикидом я не разглядела лиц моделей, но тем не менее похвалила Кузьмина.

– Твои фотографии могут

получиться еще лучше, – пообещал он.

– Я не поняла, ты что, вербуешь меня в поредевшие ряды моделей? – рассмеялась я.

– Нет, я просто хочу с тобой поработать. У тебя очень интересное лицо, особенно когда ты злишься.

– А когда я злилась? Что-то не припомню!

– Было дело! Я подмечаю любые изменения в твоем настроении. Это – часть моей профессии. Не хочу показаться банальным, но в тебе есть какая-то загадка, и мне чертовски хочется передать это на фотографии.

– Ну, не знаю, пока что я к этому не готова. Слушай, Илья, я вот хотела у тебя спросить…

– Спрашивай. – Кузьмин заинтересованно подался вперед.

– Ты случайно не знаешь, у кого из здешних работников синий «Фиат Добло»?

– А в чем дело?

– Какой-то нахал на этом авто меня сегодня на парковке подрезал, – придумала я на ходу.

– «Фиат Добло», говоришь, синего цвета? Что-то я не припомню, чтобы у кого-нибудь из наших была такая машина. Наверное, это кто-то из клиентов. Он твой «Ситроен» задел?

– Нет, я успела увернуться.

– Мне теперь и самому уже интересно, что это за хам. – Илья осуждающе покачал головой.

Общение с фотографом из «Метагалактики» оказалось не слишком информативным. Илья лишь подтвердил, что Маша съехала с улицы Тургенева. Напрасно я надеялась, что она оставила кому-нибудь в модельном агентстве свои новые координаты. Кашинцева этого не сделала, поскольку ни с кем не водила там дружбу. А ее приятель с синим «Фиатом Добло» так и остался инкогнито.

– Знаешь, мне пора в офис, – сказала я.

– Таня, не уходи! Давай еще пообщаемся. Я уверен, что без тебя работа в ателье не остановится.

– Не остановится, но тем не менее мне пора возвращаться на свое рабочее место.

– Ну, тогда и я пойду в фотостудию.

Мы вышли из кафетерия. Кузьмин свернул налево, а я направо. У лифта скопилось много народа, а он застрял где-то наверху. Я начала подниматься по лестнице пешком. На самом деле работы в ателье у меня не было, поэтому я не спешила туда возвращаться, а принялась слоняться по этажам в надежде услышать что-нибудь полезное для своего расследования. Я заходила в дамские комнаты, топталась в местах, отведенных для курения, останавливалась около всех открытых дверей и впитывала все, о чем говорили сотрудники разных фирм, а также их посетители.

Конечно же, «офисный планктон» не проигнорировал утреннее происшествие в «Пальмире». Клерки шли на работу и, как губки, впитывали скупые рассказы и беглые реплики его очевидцев, а потом в течение дня собирались на этажах и обсуждали случившееся. Только ни одной дельной мысли, ни одного толкового

предположения мне так и не удалось услышать. Работавшие в этом здании люди были так или иначе озабочены происходящим. Одни паниковали и были на грани смены места трудовой деятельности, другие находили все это прикольным, с интересом ждали нового чрезвычайного происшествия и даже делали ставки на то, где именно грянет гром в следующий раз. Многие склонялись к тому, что ЧП произойдет на последнем, шестом, этаже, но только лишь потому, что там до сих пор все было тихо. Я догадывалась, что статистика и теория вероятности здесь совсем ни при чем, что за всем стоит человеческий фактор и холодный расчет, но это пока что не давало мне ключей к расследованию.

Когда я поднялась на третий этаж, в конце коридора заметила нашего техника, Николая, он отирался около пожарного щита. Завидев меня, он опрометью бросился к лестнице и скрылся из вида. Наверное, испугался, что я уличу его в нарушении трудовой дисциплины. Все-таки я – менеджер по работе с персоналом!

Я вернулась в ателье. У входа мне вновь встретился Николай.

– Татьяна Александровна, вы только не подумайте, что мне делать нечего, – начал оправдываться он. – Я просто хотел сравнить, так ли у нас оборудован пожарный щит, как у других.

– Это правильно, – похвалила я его. – Ну, и к какому же выводу вы пришли?

– У нас все нормально, а вот этажом ниже огнетушитель уже просроченный.

– Безобразие!

– Еще какое.

– Мазуров! – окликнула техника какая-то швея. – Ты где шляешься? У нас втулка полетела.

– Уже иду. – Николай поклонился мне и поспешил в цех.

Я вошла в свой кабинет. Корзун встретила меня взглядом волчицы, готовой броситься на меня и загрызть.

– У вас что, баланс не сходится? – осведомилась я. – Сочувствую.

– С чего вы это взяли?! – опешила та.

– У вас это буквально на лице написано. Неужели я ошиблась?

Елена Федоровна поджала губы, а ведь наверняка она хотела высказать мне, что я вернулась с обеденного перерыва с очень большим опозданием.

Ближе к окончанию рабочего дня меня вызвала в свой кабинет Корнилова. Ее подруга все еще была там. Она наконец привела лицо в порядок и выглядела так, будто ничего страшного сегодня и не случилось.

– Татьяна Александровна, вот, я составила список, который вы у меня просили. – Наталья Петровна положила передо мною лист бумаги. – Присаживайтесь ко мне поближе, я прокомментирую свои записи.

Я придвинула свой стул к стулу Бережковской и склонилась над списком. В нем было двадцать четыре фамилии.

– Тут есть где разгуляться, – подумала я вслух.

– А вот я так не считаю, – возразила хозяйка «Пальмиры». – Конечно, список немаленький, только я никого не могу ни в чем заподозрить. Вот смотрите, это сотрудники моего салона. У них, конечно, была теоретическая возможность наполнить Танин пульверизатор какой-то едкой гадостью, но все они от нее же и пострадали. Вы же видели, что было с моими глазами?