До поворота (Кровавый Крым)
Шрифт:
Николас! Слава все вспомнил. Сейчас, правда, на Николасе были обыкновенные джинсы, белая футболка и светлозеленая жилетка с множеством карманов.
— Я совершенно спокоен. Как бамбук в тихую погоду, — ответил Николас Максу и тоже отхлебнул минералки.
— Кого ты хочешь обмануть? — хохотнул Макс, — ты думал, что тут — простенькая сказка о Рыбаке и рыбках, а оказался прямо на сцене, где идет опера «Паяцы». Знаешь, чем эта опера знаменита? Никто до сих пор не может вразумительно пересказать ее сюжет.
— И
— Нет, я — могу.
— Хорошо, — Николас вернул Максу бутыль с остатками минералки, — и кто же тут главный паяц? Только не говори, что я.
— Нет, не ты. Ты — рабочий сцены. А главных паяцев двое, Арлекин и Пьеро. Вся неразбериха началась с того, что они поменялись местами. Арлекин хотел, как обычно, отвесить Пьеро оплеуху, а вместо этого получил сам. Пьеро спер у него жену с дочкой и пригрозил — чтобы никаких оплеух.
— Но, насколько мне известно…
— Да, Арлекин крепился тринадцать лет, а потом натура взяла свое. Оплеухи посыпались направо и налево. Остальные куколки встрепенулись, повылазили из сундука, стали теребить Пьеро: мол, принимай меры, у тебя же все карты на руках. А карты-то и разбежались!
— Жена — тоже?
— Нет, — Макс поджал губы, помолчал, — нет. Жена к этому моменту уже свихнулась. Пьеро, вроде, держит ее в дурке для больших начальников, в Бахчисарае. Точно не знаю. Да что нам до Мальвины? Она, короче, порастеряла все голубые волосы и вышла в тираж. Вот Буратино…
— В твоих терминах Буратино — дочка, — догадался Николас.
— Да, Буратинка сбежала. Обзавелась по пути верным Артемоном…
— Артемона я видел. Дурак полный, но боец — что надо.
Слава, скорчившись за скамейкой, прикусил губу от злости. А Макс продолжил свою «сказочку»:
— Ну вот. Пьеро поначалу растерялся, чуть не повелел Буратинку кончить, но одумался. Он за тринадцать-то лет привык к ней. Да и к Мальвине привык. Получилось, он просто у Арлекина увел семью — а сам обзавелся женой и дочкой. Насчет Мальвины, правда, не знаю. Теперь она не та, что раньше. А Буратинка… Короче, не будет он ее мочить. Ограничится корейским народным блюдом — шашлыком из Артемона. Если поймает, конечно.
— Он ведь их до сих пор не поймал.
— В том-то и дело. Куколки запрыгали от ярости, решили вместе накинуться на Пьеро и надавать ему оплеух — за те, что получили от Арлекина. А Пьеро оказался вовсе не лохом, собрал на всех куколок подробное досье и держит у себя в сейфе, где-то в Симферополе. Точнее, под Симферополем. Самое смешное, что рядышком, под Симферополем, в соседнем, можно сказать, подвале, находится точка Арлекина…
— Знаю, знаю… — задумчиво протянул Николас, — и ты хочешь завладеть имуществом Пьеро.
— А ты?
— И я. Но ты — на шаг впереди. Я имею в виду сказку, от которой ты плясал. О Рыбаке и его рыбках. Кассетку-то спер, а? Со всеми данными
— И уже отправил по адресу.
— Куда?
Николас молча покачал головой. Макс допил одним глотком минералку, выкинул за спину пустую бутыль, чуть не попав в Славу, и почему-то хихикнул.
— Лады, Николенька. Мне не столько адресат здесь нужен, сколько послание. Копию-то ты, небось, сделал?
— Она мне будет дорога, как память о веселой сказке.
— Сказка еще в разгаре. Собственно, не только ты оказался на сцене среди паяцев, но и Рыбак с рыбками. Рыбак, ясное дело, тоже решил паяцем заделаться. Закинул сети…
— Поймал?
— Триппер он поймал. И геморрой, хоть геморрой, вроде, болезнь не заразная. Но тяжелая. Не по зубам его рыбкам Буратинка оказалась. Артемон уже чуть не треть рыбок перегрыз в одиночку. Но Рыбак не оставляет надежды на богатый улов.
— И что сделает с уловом? По моим данным, его методы достаточно однообразны.
— Вот и я думаю. Отрежет у Буратинки деревянную башку и пошлет куколкам на их очередной совместный обед. Шантажировать не будет. Он просто хочет их всех с толку сбить. Давеча куколки к нему одного из своих прислали — так назад только голова одна уехала. Рыбак псих, и вокруг себя всех умеет сделать психами. Думаю, если Буратинка ему достанется, Арлекин и Пьеро оба точно с ума сойдут.
— А что Артемон?
— Тут сложнее. Я толком не выяснил. Но, кажется, его почему-то трогать не велено. С другой стороны, рыбки эти — им что велено, что не велено… Психи все, как и хозяин ихний. Ну, достаточно я тебе рассказал?
Николас снова покачал головой, улыбнулся.
— Нет, Максик, не достаточно. Ты что-то говорил о следующем совместном обеде. Где будут все куколки. Мне нужно место и время.
Макс потер бороду. Усмехнулся.
— М-да… Ладно. Вместе, так вместе. Время — завтра днем. А место я несколько часов назад выяснил. У Буратинки. Она, правда, сама не знала, что таскает с собой… Короче, у нее в сумке карта Крыма, путеводитель. А сумка была в той фуре, которую ты брал. Сумку-то ты и прошлепал.
— Ох! — Николас стукнул себя ладонью по лбу и весело рассмеялся. Макс развел руками.
— И у ниндзя-черепашек не бывает без промашек. В общем, там, в путеводителе, обведена Ливадия. Дворец, я так думаю.
— Размах широк, — хмыкнул Николас, — прямо как встреча союзников во время Второй Мировой войны.
— Мировая война в разгаре, Николенька. В смысле — опера «Паяцы». Ну, теперь твоя душенька довольна?
Николас утвердительно кивнул.
— Копию кассеты я тебе сделаю. А бумажки Цеппелина… То есть, Пьеро…
— Тут уж — извини. Каждый за себя.
— Согласен, согласен, — Николас в очередной раз улыбнулся, — а теперь пора бежать. Всем пора. Сюда, я слышу, плывет стая рыбок. Прямо сквозь бамбук.