До следующих свайпов
Шрифт:
На самом деле, я трусила, мне было страшно показаться какой-то глупой, не знающей, мне было страшно оттого, что, если я ему не понравлюсь, мы больше не встретимся. Я говорила мало и долго думала над тем, что сказать. В этот день много говорил он.
Когда мы проходили к своим местам, он спросил, не хочу ли я мороженого или поп-корна. Я не хотела его этим всем обременять. В тот момент я не знала, что это, черт возьми, свидание и что он ухаживает за мной. Я забыла о том, что я девочка.
В итоге мы сидели на своих местах, он что-то рассказывал мне, но мои познания были слабы в теме спорта, я молчала и долго думала,
Когда сражение рыцарей в колизее закончилось, люди стали быстро покидать стадион. Я ринулась в толпу, он тормозил меня: хотел переждать. Именно в тот момент я увидела, что у нас разные темпераменты. У него все строилось на выжидательной и наблюдательной позиции, а я бездумно лезу в гущу событий. Я не знала, оборачиваться мне назад на него, либо идти вперед, потому что мне было некомфортно в толпе и было немного страшно, потому что сейчас мы останемся наедине и нужно будет что-то говорить, а я еще совсем не придумала что. Я обернулась, он был рядом. Мы сели в его машину, и я думала, что он отвезет меня домой. Но он искал место, где можно покушать вдвоем.
Я опять испугалась. Это сейчас покушать с парнем мне за счастье. Но в тот момент, я вспомнила о том, что никогда не ходила с парнями в заведения. А что, если мне подадут 10 вилок, 20 разных ложек или, того хуже, палочки для суши?
Так вот мы поехали в кафе с красивым и романтичным названием «Авеню». Улица, на которой оно располагалось, была слабо освещена и напоминала мне одну из узких французских улочек в романтических фильмах. Именно перед входом в заведение я бы хотела, чтобы он остановился и поцеловал меня. Именно в тот момент время как будто замерло и…
Ничего не произошло. Это была рекламная пауза, мы просто вошли в кафе. Там я струсила и спряталась за ним. Ответчик выбрал один из накрытых бело-красной скатертью столиков у входа, где мы и приземлились.
— Что ты будешь кушать? — спросил он.
Нужно ли говорить о том, что это было первое заведение в моей жизни, кроме выпускного в университете? Я расстерялась.
— Выбери, пожалуйста, что-нибудь на свое усмотрение... — процедила я.
— Хорошо, — сказал ответчик, подозвал официантку и заказал большую пиццу с курицей и грибами.
— А что из напитков? — спросил он глядя на меня.
— Давайте зеленый чай с жасмином, — уткнувшись в меню, произнесла я.
Затем он заказал напиток себе, наверное, это был сок, и официантка
Черт возьми, я абсолютно ничего не помню, ведь все происходящее было для меня чем-то новым и неожиданным! Помню только, что потом еще минуту я думала над тем, почему заказала именно чай с «жасмином» и как этот чертов жасмин будет характеризовать мою личность в его глазах?
Пока официантка готовила орудия для моих истязаний: вилки, салфетки, ножичек и испанский сапожок — мне пришлось думать о том, что сказать своему собеседнику. Он много рассказывал о футбольных командах, трансферах и Бог еще знает о чем. Теперь, видимо, настал мой черед.
— Я очень люблю драники, — сказал мой ответчик, прервав поток мыслей в моей голове, очевидно, соединявший меня с космосом, — а какое твое любимое блюдо?
" Как любимое? — думала я, — в смысле то, что я люблю готовить, или то, что люблю есть? Сейчас скажу еще что-то простецкое и все испорчу...
— Сырники, — сказала я, боясь, что меня заставят готовить их.
Затем убегая от кулинарных тем, в которых я тоже не была сильна, я перевела беседу на тему его бывшей. Зачем я так сделала? Не пойму. Наверное, для того, чтобы не пришлось ничего рассказывать о себе. Потому что нечего: к быту я приспособлена не была, да и по заведениям не разгуливала особо, жила себе на окраине города, строчила протоколы и думала, что жизнь начнется после...
Когда нам принесли эту огромную пиццу, я опять засмущалась. У меня не было маникюра, как у его бывшей жены, а пиццу нужно брать руками.
Он упростил мне задачу и первым нарушил целостность слоеного теста, так что свой кусочек я взяла незаметно быстро.
Беседуя с ответчиком, а вернее, слушая его, я узнала, что об истице написали целую статью в местной газете и не потому, что она сделала что-то выдающееся в городе М. или для города М., а потому что попала в ДТП ночью. Но, судя по заголовкам статьи, её прозвали «дрифтерша». Он рассказывал это с некой гордостью. Потом рассказал еще пару «веселых» историй с её участием, и я поняла, что мы очень сильно отличаемся друг от друга. Она веселая и взбалмошная, с такой так или иначе попадаешь в приключения, а я стеснительная и еще не успевшая узнать себя, я несмелая.
Затем он рассказал про её дочку и о том, что он не является её отцом, о том, что его бывшая жена родила в 15 лет, что её дочка стала называть его «папой», и даже о том, что она похожа на него. Во время этого подробнейшего рассказа я подумала: «ни черта она на тебя не похожа, проснись! Если мыслить объективно, то это смесь сперматозоида другого мужчины и яйцеклетки твоей бывшей! Как бы тебе ни хотелось, ты ничего не сможешь с этим поделать». А затем выпалила:
— Ну почему же ты был в браке с ней, если она такая…
— Какая? — с любопытством спросил он.
— Плохая... — пыталась быть корректной я.
— Она не была плохой. Она была заботливой, умела хорошо и вкусно готовить, встречала меня после работы… — погряз в воспоминаниях ответчик.
Он лепетал о ней что-то еще, но я уже не слушала. Я все поняла. Весь вечер превратился в вечер воспоминаний его брачных историй, а третий — я — стал лишним. И в тот момент я была опустошена настолько, что даже в русском языке не находилось подходящих слов, допускаемых цензурой, которыми можно было бы описать все мои чувства. Но я почему-то выдавила: «Может, помиритесь ещё».