До свадьбы заживет

Александрова Наталья Николаевна

– Так за что же муж так рассердился на вашу хозяйку? – напомнила она.

– Откровенно говоря, есть за что, – вздохнул уволенный шофер, – как он уедет, дома, почитай, чуть не каждый день форменный бардак… прошу прощения.

– Ничего-ничего, не стесняйтесь.

– Гуляет в ресторанах с большой компанией, разных подозрительных личностей в дом водит…

– Любовников? – уточнила Лола.

– Ну, до такого, конечно… – замялся парень, – хотя…

Лола решительно притормозила у придорожной заправки.

– Вы ведь не торопитесь? – обратилась

она к своему спутнику. – Мне нужно передохнуть, кофе выпить, взбодриться, в общем. Надолго вас не задержу.

– Что вы! – Парень оживился. – С удовольствием выпью кофе…

Кофе был из автомата, но горячий.

– Так я вас слушаю, – напомнила Лола, отхлебнув кофе, – что там насчет любовников и разных посторонних личностей в доме?

Парень, конечно, был не промах – не зря полгода продержался на службе у таких хозяев. В данном случае он смекнул, что симпатичная дама испытывает к нему отнюдь не амурный интерес, а ей нужны некоторые сведения.

– Хм, – он нерешительно откашлялся и снова замолчал.

В руках у Лолы сама собой появилась стодолларовая купюра. Лола положила ее на стол и разгладила пальцами. Потом свернула в трубочку и постучала ею по столу, после чего развернула и снова тщательно разгладила. Парень приклеился глазами к купюре, так гипнотизируемый не может оторвать глаз от блестящего предмета в руке гипнотизера.

– Ну, – начал он, – она, хозяйка-то, по этому делу не очень. С прислугой не заигрывает, это – ни-ни. Если кто и есть у нее, то сама тогда машину берет и куда-то ездит. Но разные люди в доме, конечно, бывали. Тут один… она нам сказала, что брат двоюродный, но мы ведь такие вещи сразу просекаем – какой там, к черту, брат? Но в кабаки он с ней не ходил – так, то приедет, то уедет. А после как-то ночью привозит вдруг девицу одну…

– Когда это было? – насторожилась Лола.

– В начале июля где-то, – подумав, ответил Валера, – числа десятого, примерно, конечно. Поселили ее в домике для гостей – есть у них такой в самом дальнем углу участка. Что уж этот тип хозяйке наплел – понятия не имею, но нам она сказала, что девчонка – ее гостья, чтобы не беспокоили и вообще там возле дома не толклись, да больно надо? Этот мужик сам к ней ходил – носил там покушать или еще чего… Как он хозяйку уговорил девку эту взять – не понимаю, но я раз видел, что ночью он в тот домик шастает. Правда, та шалава рыжая хороша была – наша Анна Аркадьевна ей в подметки не годится! – злорадно добавил парень.

– Значит, видел ты девушку? – спросила Лола. – Узнать можешь?

– Могу, – насупился парень.

– Она? – Лола незаметно показала ему фотографию Моники.

– Эта, – без колебаний ответил Валера.

– А приятеля ее описать можешь?

– Серьезный мужик, – вздохнул тот, – лет ему… к сороковнику небось подступает, но крепкий, хоть и худой, подвижный такой. С ним ссориться не захочешь – опасный он с виду.

– Приметы… – процедила Лола.

– Высокий, смуглый такой или загорелый сильно, не поймешь, поджарый. Волосы чуть с сединой, глаза вроде темные… а вообще-то

я не уверен, это, знаете, такой человек, что как-то не хочется ему пристально в глаза смотреть.

Лола на секунду отвернулась к окну, а когда повернулась, то купюры на столе уже не было.

– Понятно, – протянула она, – значит, все это происходило в июле… А дальше?

– А дальше уже в начале августа скандал у них с хозяйкой случился, наверное, она заподозрила что-то, уж не знаю. Что уж ей мужик тот сказал, не знаю, только пропал он на три дня. А меня хозяйка вызывает как-то утром и говорит, что, мол, отвезешь ту девку по такому-то адресу и там оставишь. И чтобы в разговоры никакие по дороге с ней не вступать, да больно мне это надо?

– Отвез? – прищурилась Лола.

– Отвез, – ответил Валера, – в то же утро и отвез. Вышла она, в темных очках, волосы шарфом прикрыты, села в машину и ни словечка не проговорила.

– Адрес какой? – перебила Лола.

Но парень, сообразив, что разговор подходит к концу, малость притормозил и очень выразительно поглядел на Лолу.

«Прибавить бы надо», – говорил его взгляд.

«Не бойся, не обижу», – так же взглядом ответила Лола.

– Васильевский остров, тринадцатая линия, дом тридцать два! – выпалил он. – Через подворотню во двор, а там сразу же железная дверь.

– Что там находится – фирма или квартира?

– Не знаю, вот чего не знаю, того не знаю, врать не буду. Подошла она к двери, в домофон поговорила, ее впустили, а я в Буржуевку поехал. Хозяйка даже не спросила, доставил я девицу или нет. Она вообще после этого как-то присмирела, все дома сидела, но недолго музыка играла, потом опять все как раньше пошло. Хозяин бесится, меня вот выгнал, а за что, спрашивается? Если я не буду делать что хозяйка велит, так она сама меня выгонит…

– Ладно, поехали, – поднялась Лола, – довезу до города, раз обещала.

– А? – заикнулся он.

– Держи, – Лола протянула ему еще сотенную, – заработал.

Свернув с тринадцатой линии во двор, Леня остановился в углу каменного колодца, поставив машину за мусорными баками, чтобы она не бросалась в глаза.

– Вот та дверь, про которую говорил твой знакомый, – сказал он вполголоса, указывая на металлическую дверь с кодовым замком в противоположном углу двора, естественно, без всякой вывески или хотя бы таблички с именем.

– А чего ты чуть ли не шепотом? – удивленно спросила его Лола.

– Да мы вроде как в засаде, – смущенно ответил Маркиз, – невольно голос понижаю. Хотя, конечно, на людей, сидящих в машине, никто не обращает внимания. А уж услышать, о чем мы говорим, точно невозможно.

Они без всякого результата просидели в машине около часа. Лола съела яблоко, подпилила сломанный ноготь, выщипала несколько лишних волосков на бровях и отчаянно заскучала.

– Дохлое дело, – начала она ныть, – ничего мы тут не высидим. Ну, допустим, приходила сюда Моника месяц назад. По-твоему, она так целый месяц за этой дверью и сидит?