До свидания, эрлюсы
Шрифт:
— Нет ли среди вас некоего Эрлюса?
Рыжая девочка и мальчишка-толстяк переглянулись. Ответил мужчина (тот, который был помоложе, — высокий и стройный).
— Эрлюсов среди нас нет, а по отдельности Эрик и Люся есть. Вот они перед вами.
— Вы никаких записок по дороге не оставляли?
— Нет, — покачала головою девочка и опустила свои большие красивые глаза. А толстяк стал в позу Наполеона.
— Собственно, почему мы должны отчитываться перед вами?
Бульке толстяк не понравился, и она зарычала
— Это они писали записку.
— Почем ты знаешь?
— Посмотри, — мальчишка указал глазами, куда смотреть, — видишь, банка валяется.
Я действительно увидел банку с этикеткой «фаршированные мидии».
Мы — настоящие туристы, а не сухари под парусом
— Полундра! — вскрикнул Филипп.
«Опасность» надвигалась с неба: к нам приближалась гроза. Разговаривать было некогда. Капитан объявил аврал. Через три минуты наши палатки уже стояли недалеко от «эрлюсовских». Мы бегом перетаскивали ящики с продуктами и остальные вещи, но видели, что всего до дождя перетащить не успеем.
— Люся за мною! — скомандовал рыжей девочке высокий мужчина и побежал к нашим лодкам. Помощь их была кстати. Только мы перенесли последний ящик с этюдами, как по крышам палаток ударили крупные дождевые капли. Тут же на наши жилища набросился ветер, а вслед за ним — ливень.
Мы зажгли фонарь. Стало уютнее, но веселее от этого не сделалось. Я попросил Андрея включить приемник. Андрейка «пошарил по средним волнам» и отыскал концерт по заявкам, Соломко и Колька что-то писали в своих блокнотах.
— К вам можно? — мы узнали голос мужчины, который помогал нам.
— Пожалуйста, — пригласил Соломко. Он всегда радовался новым людям.
— Я не один.
— Входите, входите, — я отстегнул полог и впустил мужчину и рыжую девочку. Колька и Андрей с любопытством разглядывали их. Люся же на ребят не обращала внимания.
— Теперь давайте познакомимся, — предложил гость. — Федотов Илья Сергеевич. Инженер. Москвич. И, конечно, заядлый турист-речник. По Угре плыву третий раз. А это моя дочь.
Люся скромно кивнула нам.
Никита Соломко представил инженеру и девочке членов нашего экипажа. Юнгам поэт дал прекрасные характеристики. Когда все перезнакомились, инженер объяснил цель своего прихода:
— Побеспокоил я вас вот по какому поводу. Вы были правы — Эрлюс находится в нашем лагере. Проделки с запиской — дело рук моей дочери и Эрика. Люся мне все рассказала.
— А мы знали, что Эрлюс среди вас.
— Да?
— Коля определил это по консервной банке из-под мидий.
— Прошу извинить детей за хлопоты, которые они вам навязали своим легкомыслием.
— А я назвал бы, — перебил инженера Борода, — их поступок не легкомыслием, а творческой выдумкой.
Инженер улыбнулся, а Люся вскинула на него полные
— Чья правда, папочка? Я же тебе говорила, что это настоящие туристы, а не сухари под парусом…
Живые звезды
К вечеру дождь все-таки прекратился.
Все, кроме меня и Филиппа, отправились в лес разыскивать сухие дрова. Палькин в самый ливень поставил несколько жерлиц и поймал двух больших щук. Юнги-заготовители принесли из лесу хороших сухих дров. Вскоре около наших палаток заполыхал костер… От котелка с кипящей ухой вкусно тянуло ароматной юшкой.
Для того, кто промок под дождем, замерз, и, главное, не обедал как следует, — ничего не сравнится со вкусом ухи из только что пойманной рыбы.
Решили пригласить соседей отужинать с нами. Инженер с дочкой согласились. Илья Сергеевич хотел взять с собой какую-то еду в свертках, но юнги — теперь уже наши дипломатические представители — запротестовали.
Профессор с женою к нашим гонцам не вышли — отдыхали. Они выслали на переговоры Эрика.
— Благодарим, — сухо ответил Эрик на наше приглашение, — мы уже покушали.
…Мы сидели у костра. Филипп рассказывал о своих путешествиях по сибирским рекам, красивым, но коварным. Люся слушала, прижавшись к отцу. Он укрыл ее пиджаком и обнял за плечи. По всему видно было, что Илья Сергеевич с дочерью — большие друзья…
От костра остались тлеющие угли. В ночной тишине слышно дыхание спящего леса да журчание страдающего вечной бессонницей каменистого брода. Над нами далекие яркие звезды. Когда смотришь на них, то хочется молчать и придумывать сказки. Вдруг в бездонной темноте появились три новые разноцветные звездочки.
— Самолет, — говорит кто-то.
Каждый думает о живых звездах, и каждый следит за их движением.
— Пассажирский, — замечает Борис.
Зримо представились люди, летевшие в самолете. Они находились над черной бездной, а нам казалось — среди звезд.
— О чем-то они сейчас там думают? — спрашивает Филипп.
— О разном, — отзывается инженер. — А скорее всего о земле.
На необитаемом острове
Эрик был старше Кольки и Андрея на год, но делал вид, будто старше их лет на пять. Ему «скучно» было в обществе наших ребят, и он старался держаться взрослых: вечно встревал в их разговоры, пытался давать советы, «острил», подсмеивался над нашей дисциплиной. Словом, совал свой короткий нос туда, куда никто его не просил. И все это с молчаливого согласия родителей. Они любовались им, и он мог делать все, что хотел.