До тебя

Манн Марни

— Почему? Я должна это услышать.

Он отпил из бокала, не сводя с меня глаз.

— Я представлял его мягким и сдержанным, но в то же время ярким и веселым, как твоя личность.

— Спасибо… я думаю. — Я засмеялась и подошла к боковой стойке.

Подняв приготовленную мной доску с закусками, я поставила ее недалеко от того места, где сидел Джаред. Поскольку все это было подано в паре с вином и ужином, я сосредоточилась на легких сырах и орехах. Сухофрукты и крекеры с ароматом трав. Я положила несколько шоколадных конфет, чтобы

подсластить углы.

— Ты собираешься рассказать мне, что приготовила? — Он отправил в рот несколько ягод клюквы, а затем немного бри.

Теперь, когда все наконец-то было на своих местах, я встала напротив него и покачала головой.

— Я бы хотела держать тебя в неведении.

Но поскольку мне действительно нужно было проверить мясо, я просунула руку в рукавицу и приподняла верх голландской печи. Проверила цвет и количество сока в сковороде, а затем проткнула мясо вилкой, чтобы убедиться, что оно имеет нужную мне текстуру. Довольная тем, что увидела, я снова закрыла крышкой.

Когда вернулась на то место, где стояла до этого, на прилавке лежал завернутый подарок.

— Открой его, — сказал Джаред.

Я посмотрела на прямоугольную коробку, размером в половину книги, а затем мой взгляд переместился на него.

— Тебе не нужно было ничего мне дарить.

Он кивнул в сторону подарка, и я потянулась за ним, разворачивая коричневую бумагу и бант из бечевки. Тогда я почувствовала, что находится внутри.

— Ты не… - простонала я, приподнимая маленькие створки, открывая самые совершенные черные трюфели, которые когда-либо видела в своей жизни. — Ты это сделал.

— Они прямо из Италии.

— О, Джаред… — Я поднесла их к носу, вдыхая так осторожно, словно боялась, что они исчезнут. — Спасибо. — Он кивнул, и я спросила: — Где ты их нашел?

Он подарил мне самую маленькую улыбку, и она была такой красивой.

— Я могу достать их в любое время, когда ты захочешь. Мне нужно только предупредить за несколько дней.

Я аккуратно положила их на стол и подошла к корзине с хлебом. Со времени нашей французской трапезы я питалась багетами, поэтому взяла именно их, нарезала и намазала слоем оливкового масла. Затем взяла один из трюфелей, вымыла его в раковине и натерла на хлеб. Один кусочек я оставила себе, а второй передала Джареду.

Я смотрела, как он подносит багет к губам, откусывая большой кусок от угла.

— Превосходно.

Я сделала то же самое, аромат гриба полностью завладел моим языком. Не было никаких сомнений в том, что это было потрясающе. По моему мнению, трюфели всегда будут деликатесом. Но что-то все еще было не так, и у него просто не было того вкуса, который был раньше.

Я искренне верила, что он вернется.

Просто еще не дошла до этого.

— Вкусно, — наконец ответила я и отложила хлеб.

Джаред подождал несколько секунд, прежде чем сказать:

— Но…

Он читал меня. Это было так легко для него. Я откусила всего один кусочек, а он уже знал, что

что-то не так.

Было страшно подумать, что еще он мог почувствовать от меня.

— Ты должен кое-что понять: еда всегда была моей стихией. Моя семья готовит и ест; это все, что мы знаем.

— И еда не дает тебе любви, в которой ты нуждаешься.

Эмоции застряли у меня в горле. Я бы не позволила этому зайти дальше, но это жгло, как ад.

— В этом ты прав.

Слезы грозили появиться, мои губы были на грани дрожи. Я не могла поддаться этому. Не имело значения, насколько поганой была моя жизнь сейчас; я не собиралась позволить ей владеть мной сегодня.

— Я понимаю, Билли. Доверься мне.

Как по команде, сработал таймер, испугав меня.

Я моргнула и отступила назад, чтобы взять рукавицы для духовки. Как только руки оказались в них, я открыла голландскую печь и поставила тяжелое блюдо на стойку. Перед нарезкой мяса ему нужно было немного остыть, поэтому оставила его там.

Чтобы облегчить задачу, я приготовила большую часть блюда в голландской печи, поэтому мне не пришлось готовить много дополнительных гарниров. Я перенесла хлеб на стол. Оставалось только нарезать и разложить по тарелкам, добавив еще несколько блюд, которые были в холодильнике.

Я вернулась к месту, где сидел Джаред, и взялась за край стойки.

В животе у меня было тепло, и я не знала, как его унять. Я просто знала, что хочу быть той, кто задает вопросы, поэтому я сказала:

— Если еда - это моя проблема, с которой я борюсь больше всего, то какова твоя?

Джаред посмотрел на свое вино, крутя ножку между пальцами. Он не сводил с него глаз, но, в конце концов, посмотрел на меня.

Когда его взгляд встретился с моим, я усилила хватку на холодном граните.

Джарет сказал:

— Ты.

СОРОК ДВА

ДЖАРЕД

— Что это значит? — спросила Билли после того, как я сказал ей, что она была моей борьбой.

В последний раз, когда я стоял возле этого здания, я ясно дал понять, что не могу ее поцеловать. Но когда она открыла дверь несколько минут назад, наша химия стала еще сильнее. Ее выражение лица сказало мне, что я не единственный, кто это почувствовал. А потом она отвернулась и направилась на кухню, ее узкие джинсы и короткая футболка открыли мне прекрасный вид на ее задницу.

Это нужно было прекратить. Химия, поддразнивание - все это. Я должен был четко обозначить свои намерения и еще раз напомнить ей, зачем я здесь, пока все не зашло слишком далеко, и я не смог бы вернуть нас назад. Потому что если бы мы действительно зашли дальше, я бы только причинил ей боль, а она не могла больше терпеть боль.

Это означало, что все должно было остановиться прямо сейчас.

— Я хочу, чтобы ты села на самолет и вернулась к своей прежней жизни, Билли. Вот с чем я борюсь.